Царство. 1958–1960

28 сентября, понедельник. Сосновка, дача маршала Жукова

Какая же была радость для Георгия Константиновича, что у жены упала температура! Температура держалась уже четыре месяца, сначала невысокая, тридцать семь, тридцать семь и два, одно время она становилась выше, доползала до тридцати семи с половиной. Утром, как правило, падала, а к вечеру обязательно поднималась. Но бывали дни и даже недели, когда температура держалась постоянно. В семье забили тревогу, показывали Галю разным профессорам, исправно брали анализы — в крови были повышены лейкоциты, а раз есть температура, значит, идёт воспалительный процесс!

— Что, родненькая моя, у тебя болит? — склонялся над милой маршал.

— Ничего, Жора, не болит, слабость невыносимая.

— Совсем ничего?

— Совсем, даже голова не болит.

Маршал угрюмо кивал.

— Это в моём возрасте должно и тут болеть, и там, а ты молодая!

И, правда, Галина была молодая, разница в возрасте у них с Георгием Константиновичем составляла тридцать лет! Ей только-только исполнилось тридцать три года — возраст Христа.

«В том-то и дело, что дожила Галюша до возраста Христа! — ночами мучился маршал. — Может, это мне кара, кара за мои прегрешенья?»

Жуков не мог спать, стал раздражительным, осунулся. Галина Александровна пропила уйму лекарств, заваривала целебные травы, принимала отвары против воспаления почек, ей назначили под держивающие средства для сердца и лёгких, пила желудочные препараты, антивоспалительные. Два дня в неделю сидела на строгой диете, а недавно, выпив полстакана лимонного сока и подложив под бок горячую грелку, чистила печень — чего только женщина ни делала, чтобы восстановиться, но температура не желала уходить.

— Наверное, скоро умру! — вдруг сказала она.

— Что ты, Галя, что ты! Не смей так говорить!

— Не ругайся, милый! Я просто чувствую себя уже не скверно, а отвратительно! Я измучалась!

Эти ужасные разговоры сводили Георгия Константиновича с ума, он забросил писание своей героической книги про войну, не хотел ничего делать, хотел любой ценой оживить свою ненаглядную Галочку, сделать так, чтобы ей стало лучше. По дому маршал ходил мрачный, неразговорчивый, только когда выходил с женой на прогулку, — а они гуляли в обязательном порядке, именно так предписывали врачи, — только тогда немного оттаивал. Он держал Галюшу под ручку, чтобы её мягкие, чуть вьющиеся волосы изредка касались его лица. И вот — солнце взошло! Температуры не было день, другой, третий, неделю, вторую! У супруги прорезался аппетит, глаза засветились, лицо порозовело, а губы снова смеялись!

— Отпустило! — поцеловав мужа, шепнула она. — Совсем не верится, но отпустило!