Свет проклятых звёзд

Алое закатное небо

— Гильвен? — вполголоса произнёс Барахир, посмотрев в глаза отца с нескрываемым ужасом.

— Тебе рассказать, как именно это было сделано? — Брегор захрипел, закашлялся. За его спиной трепетали алые флаги с символически начерчённым жёлтым цветом контуром солнца с шестнадцатью лучами-полосками.

Спрыгнув с повозки и постаравшись оказаться как можно дальше от убийцы и родителя, юноша хотел что-то произнести, но страх помешал даже сделать вдох. Барахир точно не знал, чего боится больше: гнева отца или внезапной обязанности мстить за сестру, известие о смерти которой пока не получалось осознать.

— Кончай его, — совершенно без жалости и сомнений заявила Эмельдир, неожиданно оказавшись рядом. — Такой твари не место на нашей земле.

Юноша, едва не плача, обернулся на девочку, потом посмотрел на полумёртвое тело и снова поднял глаза на отца и его всадников, со всех сторон от которых возвышались виселицы. Мертвецы выглядели жутко. Было ясно — смерть — далеко не самое плохое, что с ними случилось за последнее время.

— Королевская разведка не выполняет работу палачей, — вступился за Барахира Эрьярон, появившись, как всегда, внезапно и не оставив следов на снегу. — Мы не успели сообщить тебе, вождь, что решением короля Финдарато Нома твой сын стал моим учеником. Ради блага и процветания твоей земли.

— Да! Всё так! — внезапно осмелев, прибежал Берен, как и прежде закутанный в шарф по самые глаза. — Каждому свои обязанности!

— Эти люди залили кровью Беора Алый Простор! — страшно сверкая глазами, крикнул Брегор, указывая на живого осуждённого и тех, кого уже вздёрнули. — И мы отомстим! Вернём долг!

— Гильвен убил именно этот человек? — спросил учитель. — Он сам признался? Под пытками и угрозами? Пойми, вождь, я не оправдываю его, но это мой ученик! И те, что здесь висят, тоже! Это те, кто учились у нас! У меня! У твоих сестёр! Если мы вырастили и выучили таких чудовищ, значит, должны быть судимы вместе с ними!

Эрьярон на всякий случай приготовился к бою, бросил короткий многозначный взгляд на собратьев.

— Я не учил убивать дочерей вождей! — разгорячился Берен. — И Андрет этому не учила! И Бериль! Ни один из наших книжников никогда бы такого не сделал! Мы должны разобраться, пойми! Пусть те, кто ещё не казнён, останутся живы! Пусть не просто признаются в злодействах, а укажут нам, где и в чём мы были неправы!

Эмельдир тихонько толкнула жениха под локоть:

— Кончай этого гада, иначе твой папаша нас всех перестреляет.

Осторожно показав невесте, что безоружен, Барахир посмотрел на армию отца и увидел среди всадников Ангдира — родителя своего друга Ангрима. И того кожевника, кто выплюнул в мир отцовскую полюбовницу. Не понимая, почему это показалось сейчас важным, юноша осторожно пнул еле живого осуждённого. Тот застонал.

— Как ты убил Гильвен? Расскажи, — срывающимся голосом спросил сын вождя.

Даже если мужчина что-то начал отвечать, его голос заглушила речь Берена, которую люди слушали с осторожным интересом, однако никто не выглядел готовым встать на сторону учителя.

— Суд, Брегор! — едва не бил себя в грудь библиотекарь. — Суд! Нужен суд, долгий, а не скорый на расправу! Мои ученики — мои дети! Это повторит тебе любой, на чьих глазах растут поколения! Я сам писал книги, после прочтения которых мои дети пошли убивать!

— Папа себя переоценивает, — фыркнула, дрожа от страха, Эмельдир, — его книги никто не читает, а особенно эти! Они и тенгв-то не знают! Барахир, пожалуйста. Возьми у кого-нибудь оружие и убей этого конченого! Потом разберётесь, кто что читал и почему пошёл убивать дочерей вождей! Пожалуйста! Спаси нас всех!

— Тебе легко говорить! — прошипел юноша, отстраняясь. — Сама и убей, раз такая грозная!

— Но я маленькая!

Берен закашлялся, наглотавшись холодного воздуха, начал громко шмыгать носом, однако быстро встряхнулся.

— Брегор! — словно ученику, строго сказал книжник вождю. — Подожди головы рубить! Давай поговорим! Пожалуйста! Отойдём, я…

— Эти твари понимают только язык силы! — поразительно спокойно произнёс правитель Ладроса. — Мы с тобой поговорим, но позже.

— Не надо позже, Брегор! Поздно будет!

— Берен, — Эрьярон положил руку на плечо смертного. — Вождь сказал — позже, значит, позже.

— Но…

— Нет.

— Слабак! — слегка хромая, Брегор подошёл к сыну, смотря на него с ненавистью.

В следующий миг вождь пинком опрокинул окровавленное тело мятежника на спину, с размаха наступил на горло и надавил.

— Нет! Зачем?! — Берен зарыдал. — Это что, был зачинщик мятежа? Почему именно его обвинили?!

— Ты хотел говорить? — выпрямившись, на фоне алых знамён Брегор словно помолодел. — Говори.

— Кто вёл мятежников? — тихо спросил книжник. — Где он? Жив?

***

Разящие стрелы, удушающий дым, от которого слезятся глаза, крики, паника, и лишь немногие, сохраняя присутствие духа, продолжали стоять насмерть, исполняя приказ.

Именно они и прикроют отход тех, кому суждено спастись и дожить до следующей битвы.

Брах дал знак, и люди, которые увидели и поняли, побежали. Рассеявшись среди домов и улиц, мятежники разными дорогами добежали до тайного подвала. Теперь надо выставить караул, выспаться, обсудить просчёты, снова собраться с силами и ударить. Но это потом. Не сейчас.

Усталость оказалась сильнее страха, ненависти и осторожности. Главное — хоть немного поспать не под летящими над головой стрелами.

***

— Вот этот твой ученик, — Брегор указал на третьего по счёту висельника, совсем юного, не старше Барахира, — думал, что если сдаст Браха…

— Браха?! — снова взвыл Берен.

— Браха. Тоже твой любимчик? Так вот тот гадёныш сказал нам, где засел Брах. Мы сожгли их. Живьём. Вместе с домом.

Книжник, совершенно не стесняясь, зарыдал в голос.

— Проводите его домой, — приказал вождь охране. — И следите, чтобы не выходил. Ни при каких обстоятельствах.

Изумление Берена было таким искренним, словно он действительно не понимал, с каким огнём играет.

— Спасибо, — прошептал Барахир Эрьярону.

— Пожалуйста, — отозвался разведчик. — Брегор, — громко сказал эльф, кивнув, вместо приветственного поклона, — твой сын теперь на королевской службе, поэтому будет жить в нашей крепости, пока не построит для себя дом.

Вождь ничего не ответил, просто отвернулся и тяжело поднялся в седло. Воины вскинули алые знамёна ещё выше, а труп просто оставили валяться на дороге.

— Давай его сожжём, — вздохнул Барахир, обращаясь к Эрьярону.

— Сожжём их всех! — кровожадно оскалилась Эмельдир, указав на висельников. — Гори-гори ясно!

Эльфийский разведчик кивнул, и заснеженный простор озарился алыми отсветами пламени. А вдалеке, предвещая лютые морозы, угрожающе покраснело закатное небо.

***

От страха не помогал ни один из пузырьков: ни тот, который перед сном, ни для аппетита, ни для удобства испражнения, ни для настроения. Даже все вместе они не помогали.

Боромир, уже сбившись со счёта выпитых снадобий, зная, что наутро придётся говорить с сыном о пожаре на складе, достал из тайника вино, которое давно никто не брал. Да, нельзя мешать с хмельными напитками лекарства, но спать-то надо! И трястись уже никаких сил нет!

Бокал, второй, третий…

Когда, наконец, удалось сомкнуть глаза, к горлу подступила тошнота, но голова закружилась так сильно, что встать не получилось.

«Ладно, пройдёт», — подумал старик, проваливаясь в сон, проснуться от которого ему уже было не суждено.