Свет проклятых звёзд

Пламя играет

Пламя играет, льётся свет,

Прошлое тает, но надежды нет.

Пламя играет, но надежды нет.

«Черный Кузнец» гр. Черный Кузнец

Тьма изменила королевский дворец до неузнаваемости: цвета исчезли, осталось лишь переплетение чёрных и серых теней, призраков былого беззаботного существования. Причудливые цветы на лепнине «завяли», животные и эльфы словно обуглились, узоры стали напоминать трещины.

Подниматься на ступени было тяжело, ноги не сгибались. Феанаро, облаченный в доспехи, вооруженный мечом, висящим на поясе, щитом за спиной и со шлемом с алым гребнем в руке, смотрел на обитые золотом двери и осознавал, что отец больше НИКОГДА из них не выйдет. Это было настолько кошмарным пониманием, что не укладывалось в голове, лишь причиняло боль, пронзая грудь, словно стрела охотника, которая вонзается бесконечно много раз.

Сыновья ступали рядом, тоже в доспехах и с оружием, и Феанаро казалось — этой армии ему будет достаточно, чтобы сокрушить любого врага, сколь бы силён он ни был.

Нельяфинвэ, Канафинвэ, Туркафинвэ, Морифинвэ, Куруфинвэ, Питьяфинвэ и Тэлуфинвэ.

Гордость и надежда главы Первого Дома Нолдор. Что бы ни было до этого дня, всё осталось в прошлом. Теперь только вперёд, только вместе. До конца, до полной победы! Никаких полумер! Хватит уступок и лицемерия! Бессмысленного раболепства перед сильными мира, которые оказались слабы. Время сонного блаженства прошло, свет, дарованный Валар, погас, а созданный трудом и душой Феанаро — похищен. Теперь будет сиять лишь тот свет, который зажгут сами Нолдор. И начнется он с пламени факелов. Сотен факелов. Горячих, как сердца эльфов, которые удалось усыпить видимостью благополучия, но погасить — никогда! И теперь пламя вспыхнет с новой силой!

Запрет Валар на ношение оружия — нарушен.

Запрет Валар покидать Форменоссэ — нарушен.

Если Владыки Арды хотят, сейчас самое время обрушить опустевший дворец на головы мятежников. Пусть попробуют!

Гонцы к священной горе Таникветиль отправлены, теперь главное — дождаться тех, кто будет готов принять пламя войны в свои сердца. А кто не примет, будет знать, что есть защитники, которые не остановятся ни перед чем, ведь слишком много зла сотворил один из Валар, и этому нет прощения.

***

Тулкас, начиная хохотать, рванул вперёд, туда, где разгоралось алое пламя мятежа.

— Нет! — остановил его Манвэ.

— Как это нет?! — с негодованием выпалил Тулкас, но двинуться с места не смог.

— Ты не давал Куруфинвэ обещания следовать за ним, куда бы он ни пошёл, — послышался голос Владыки Арды, — здесь есть те, кто должны идти, они и пойдут. Твоё же место рядом со мной. Для нас факелы опасности не представляют.

Нолофинвэ обернулся на владык, но они уже сказали всё, что хотели. Заметив пристальный взгляд Эонвэ, король открывал и закрывал рот, не находя слов.

— Вперёд, король Нолофинвэ, — указал Эонвэ ладонью на факелы, — бери сыновей, приближённых и иди за братом.

В руках Нолофинвэ из ниоткуда тоже появился факел, и эльф, вздрогнув, едва не уронил его.

— Иди уже, король, — кивнул Эонвэ. — Не отставай. Негоже владыке тащиться позади всех.

— Отец! — вдохновленно закричал из толпы Финдекано, вскидывая ярко пылающий факел. — Феанаро созывает народ Нолдор! Поспешим и мы! За мной, мои верные эльфы! Да не ослабит тьма наш дух, не охладит сердца! Мы вместе бросим вызов року, и ни одна сила не одолеет храбрость, живущую в нас! Вперёд! В Тирион!

Факел горел ярко, пламя согревало сердце. От осознания, что предателем оказался именно Мелькор, тот Вала, уроками которого она гордилась, Артанис потеряла уверенность в себе. Но сейчас, держа в руках живой огонь, переданный прекрасным черноволосым эльфом, наклонившимся к принцессе с обворожительной улыбкой, дева снова воспряла. Нужно было срочно рассказать всё отцу!

Краем глаза заметив, что её бабушка, стоя рядом с Манвэ, никуда не собирается ехать, Артанис снова засомневалась, но посмотрев на факел, отбросила колебания. Надо разбудить брата и всем вместе ехать в Тирион. Феанаро не из тех, кто будет звать просто так.

***

Зайдя во дворец, погружённый во тьму, Феанаро применил чары, чтобы пламя факелов разгорелось ярче, и здание вдруг ожило: составленные из кусочков цветного кварца лица на окнах разом устремили взгляды на вошедших, листья и бабочки на лепнинах затрепетали в игре алых отсветов, фрески на стенах зашевелились, нарисованные глаза засверкали живой влагой.

В тени колонн стали заметны эльфы — стражники, оставленные охранять дворец, но решившие, что Феанаро Куруфинвэ не враг, или испугавшиеся ввязываться в бой. Или ждавшие возможности напасть. Они хотели быть незамеченными во тьме, но алое пламя выдало их. Пришлось выходить на свет и, изображая верность клятве защищать дворец и тех, кто в нем находится, преградить путь неожиданным гостям.

Феанаро и сыновья рассмеялись.

— Мне не нужен этот кусок камня! — крикнул Куруфинвэ. — И убогое сиденье тоже! Я не собираюсь становиться королём рабов трусливых господ, я встану во главе тех, чьи сердца пылают пламенем свободы! Мой трон будет в иных землях — на нашей родине! Можете спать спокойно дальше, пока вас не разделает, как тушу кролика, ещё какой-нибудь Вала-предатель! Или можете присоединиться ко мне и, обретя свободу, отомстить за своего короля!

— Мой король себя отлично чувствует, — вышел вперёд один из стражников, берясь за меч, но трое других оттащили его обратно во мрак.

Феанаро и сыновья снова рассмеялись.

— Какая ирония! — блеснул глазами глава Первого Дома Нолдор. — Королевский дворец стал моим теперь, когда он мне без надобности! И мне совершенно не интересно, кто в итоге посадит свой зад на трон.

Даже высоко подняв факел, Феанаро не видел утонувшего во мраке потолка, и колонны казались уходящими в бесконечную тьму.

— Подождём в главном Зале Совета, пока собирается народ, — обернулся Куруфинвэ к сыновьям, но один из стражников, из-под шлема которого выбивались золотые волосы, усмехнулся.

— Здесь многое перестроили, — сказал он с ехидством.

Это был тот же воин, которого успокоили собратья, не дав ввязаться в конфликт с мятежниками. — Король Финвэ Мудрый оставил сыну-наследнику слишком глупое напутствие, рассказав, каким местом надо править. Пришлось перенести Тронный Зал, Зал Совета и Малый Зал. И ещё много что переделать. Ты долго отсутствовал, Куруфинвэ.

— Я тебя знаю! — вспомнил голос стражника Макалаурэ. — Ты — тот чокнутый сопляк…

— Я не потерплю!.. — начал выкрикивать эльф, хватаясь за меч, но один из собратьев удержал его. — Отпусти, Эктелион!

Однако попытки вырваться ничего не дали.

Феанаро, казалось, уже забыл о ссоре. Он осматривал те участки стен, где раньше были изображены восьмиконечные звёзды на алом фоне, и видел что угодно, но не символ своего рода. Как ожидаемо!

— Мы разберёмся, где какой зал, — задумчиво произнес Куруфинвэ, — следуйте за мной, сыны.

***

В огромное, утонувшее во мраке помещение, ворвалось алое пламя восьми факелов, и, одна за одной, загорелись свечи, расставленные по периметру и на столе просто для красоты. Теперь же они действительно пригодились.

Эльфы Первого Дома, последовавшие за Феанаро, рассредоточились по дворцу, часть осталась на улице. Королевская стража была вынуждена изобразить гостеприимство, пусть и пришлось некоторых особо принципиальных эльфов удерживать от драки силой.

— Тьма уравняла всех нас, — Феанаро вдруг резко развернулся от стола, за который изначально сел, и ринулся к окну. — Всех уравняла. Валар не дали свет нашей родной земле и отобрали у меня! — его голос дрогнул, на миг воцарилось молчание. — Они всё хотели отобрать. Подготовить Арду для тех, последышей. А мы лишь красивая сказка, которой суждено помочь любимым творениям Эру встать на ноги с четырех лап, а потом остаться лишь в их легендах. Растаять… Это не наш путь, сыны мои, слышите?! Мы сами хозяева своей судьбы, своей жизни, СВОЕЙ земли! Моргот отнял у нас всё, остальные в своём малодушии поспособствовали этому. Но так больше не будет продолжаться! Клянусь! И повторю свою Клятву перед всеми!

Туркафинвэ смотрел на отца, и ему всё больше казалось, что грань разумного вот-вот останется далеко позади, однако того, кто однажды потерял смысл жизни и смирился со скорой смертью, это нисколько не пугало. Идти отвоевывать Средиземье у Мель… Моринго… Моргота? Что ж, хоть какая-то цель существования.

— Я создал негасимый свет! — всё громче говорил Феанаро. — Его никто не может уничтожить! Никто, понимаете?! Только я сам, вместе с собой. Я смог сделать то, с чем не справилась сама Варда, ведь её Светильники до начала времён обрушил Моргот! — Куруфинвэ сделал многозначительную паузу. — Мы не станем осквернять наш родной язык грязным прозвищем! Моргот! Будь трижды проклято это имя! Моргот обрушил Светильники Варды!

Древа Йаванны тоже уничтожил Моргот! Но мой свет, мои Сильмарили, никто и никогда не расколет. И пока целы они, буду жить и я. Мы связаны крепчайшими нитями творения! Валар завидовали мне! Они все завидовали! Так вернём же Сильмарили и станем истинными Владыками! Справедливыми и мудрыми, наученными горьким опытом, что подарили нам Валар! Это и есть их главный дар для Нолдор.

Майтимо и Макалаурэ переглянулись, а потом поймали взгляд Куруфинвэ-младшего. Им всем было, кого защищать, они думали о матери, жёнах, возлюбленных и детях, и хуже не было кошмара, чем представить их, лежащими мертвыми в луже крови, с чудовищной печатью боли на застывших лицах. Нолдор действительно хотели стать правителями лучше, чем нынешние Владыки Арды.

— Здесь наши руки были связаны, — ударил кулаком по подоконнику Феанаро, смотря, как на площадь со стороны горы Таникветиль стремятся алые огоньки. — Но там, на родине, нам никто не указ. Это наша земля!

Морифинвэ понял сказанное отцом по-своему. Понимание ему очень понравилось.

— Мы разделим землю между собой, и больше никто не отнимет власть у Первого Дома Нолдор! — Феанаро отвернулся от окна и обвёл проницательным взглядом сыновей. — Я буду королём, а вы, мои принцы, станете хозяевами обширных территорий, которыми сможете распоряжаться, как захотите.

— Власть… — ахнул Питьяфинвэ. — Я… Всегда мечтал… Но знал, что ничего не получу…

— Но мы же все равно будем править вдвоем? — Тэлуфинвэ приобнял брата-близнеца за плечи.

— Да, да, — отмахнулся тот. — Мы же Амбаруссар!

Феанаро снова повернулся к окну. Площадь переполнялась, но эльфы по-прежнему прибывали.

— Скоро… — очень тихо сказал он. — Последние мгновения уходят… — горящий неукротимым пламенем взгляд серых глаз опять устремился к сыновьям. — Пусть же свет Сильмарилей вечно ведёт нас. Это единственная верная дорога, хоть и нелёгкая.

***

Первой мыслью было бросить всё и… Неважно! Просто бросить. Но осознание того, сколько уже сделано, сколько сил потрачено, какая цена уплачена, чтобы колесо судьбы вращалось в нужную сторону, не позволяло сдаться. А ещё Нолофинвэ очень хорошо усвоил важнейший урок — Валар ему не друзья и не союзники. Они Владыки и действуют по своему усмотрению, на благо Арды. Но благо Арды не всегда есть благо Нолофинвэ.

«Любую проблему можно обернуть себе на пользу! Извлечь выгоду можно из всего!» — убеждал себя король, все ещё держа в руке факел, но забыв о нём. Уйдя в свои мысли, эльф не заметил, как прислонил пламя к боку лошади, и та, заржав, рванула вперёд, едва не сбросив всадника. С трудом успокоив животное, Нолофинвэ посмотрел на факел, а потом со злобой швырнул его в траву, запоздало подумав, что может спровоцировать пожар.

С королем поравнялся Турукано, крепко обнимающий дочку — уменьшенную копию матери.

— Финьо надо остановить, — с тревогой в голосе сказал принц. — Он заигрался в героя.

— Что ты предлагаешь?

— Ты — король, и ты — отец. Я не могу решать за тебя. Но Финьо восхищается безумцем Феанаро и его сыновьями, которые «показали истинную храбрость». Но в чём она выражается, по его мнению, он так и не сказал.

— Храбрость в том, — отвернулся в сторону Нолофинвэ, — чтобы диктовать всем, и даже Айнур, кто из них имеет право быть Вала, а кто нет. И как правильно называть одного из Владык Арды. Снова Феанаро взялся за своё — кто со мной, зовёт Вала Мелькора только Морготом. Никак иначе. Ни в коем случае не на Квэнья! И, — король посмотрел на сына с горечью, — я снова бы начал противостояние из-за имён и произношений, если бы не убийство отца. Моргот отнял у меня детство, память о том, что в жизни не всё подчиняется холодному расчёту, и в ней есть место абсолютно безрассудным выходкам, на которые имеет право даже король. Когда Куруфинвэ, вскинув руку, кричал при всех Валар, что проклинает имя одного из них… Я восхитился. Хотел поддержать… Брата… Но не хватило духа. «Будь трижды проклято имя убийцы! Морготом нарекаю его! Да будет так отныне и вовек!»

— Да будет так, — вдруг повторил Турукано, — но творить безумства ни тебе, отец, ни брату, я не позволю.

Нолофинвэ не ответил. Даже среди многотысячной толпы его старшего сына было видно издалека. Финдекано, кажется, забыл, к какому Дому Нолдор принадлежит, крича, что Феанаро и только он сможет вести народ к лучшей жизни, и только дух Феанаро способен вернуть эльфам уверенность в завтрашнем дне.

— Я же говорил, отец, Финьо не в себе, — указал на брата рукой Турукано.

— Зато, — хитро прищурился Нолофинвэ, — мой сын сделал за меня то, что мне претит. Теперь я не обязан говорить подобные слова перед моими подданными. Во всём есть выгода, Турукано. Надо лишь уметь её видеть.

***

Облачённый в ало-золотые доспехи Куруфинвэ вышел к толпе и воздел меч.

И вслед за клинком во тьму ночного неба взметнулись сотни и сотни факелов.

«Он сожжёт мой дворец… — ужаснулся Нолофинвэ. — И… Где моя стража?!»

— Турукано, — вполголоса произнес король, наклоняясь к сыну, — дай мне на руки Иттариэль, возьми тех из наших верных, кого не охватило безумие, и осторожно проверь, что с Лаурэфиндэ и его воинами.

Турукано подчинился и, отдав дочь, смешался с толпой.

«Буду действовать по обстоятельствам, — принял решение Нолофинвэ. — Колесо судьбы всегда можно раскрутить в правильном для себя направлении. Я должен верить».

— Мы любили эту землю, но то была навязанная любовь, внушённая нам поработителями! — провозглашал Феанаро, возвышаясь на ступенях дворца над собравшимися на площади эльфами. — Любовь к Валинору не рождалась в наших сердцах, но была хрупкой иллюзией, как и свет Древ, святость которых нам тоже навязали. Но есть лишь один нетленный негасимый свет! Свет созданных мною Сильмарилей!

Арафинвэ затравленно оглядывался. Почему мама не поехала сюда? Почему осталась с Манвэ? Здесь опасно? Но почему не предупредила? Что делать? Куда опять ушла Артанис?! Финдарато, хоть ты не сходи с ума! Умоляю…

— Сейчас самое время повзрослеть мальчишкам, которым давно перевалило за сотню лет, но они до сих пор сидят под мамкиной юбкой! — продолжал речь Феанаро, и после этих слов многие взгляды устремились на младшего сына убитого короля.

Послышался смех. И самым ужасным было то, что громче всех захохотал Финдарато. Арафинвэ затрясся, побагровел и, вырвав у какого-то Нолдо факел, воздел его дрожащей от злости и стыда рукой к небу.

— Айя Феанаро! — закричал он, не узнавая собственный голос. — Веди нас за собой!

Финдарато перестал хохотать и очень удивлённо посмотрел на истерически смеющегося отца. Только сейчас заметив, что ему не досталось факела, а отбирать у кого-либо он не решится, Артафиндэ сотворил иллюзорный жезл, высотой в полтора себя, с пылающей зелёной сферой, венчающей сие чудо.

— Моргот, трижды проклятый мной и всеми нами, пусть испытает наш гнев, что обрушится на него неукротимой стихией! — Феанаро почти кричал, его голос звучал раскатами грома, казалось, ещё чуть-чуть, и эльфы начнут падать без чувств, сраженные силой этого голоса. — Моргот будет повержен! Клянусь вам, братья и сёстры!

Артанис, гордо подняв голову, улыбнулась. Да, Моргот ответит за стыд, который она испытала, узнав, что была ученицей предателя и убийцы. Моргот будет сражен теми же приёмами, что преподал юной деве, в этом Артанис не сомневалась. Её позор будет смыт кровью — или что там у них? — падшего Вала! Что может быть лучше мести за бесчестие?

Вскинув руку с факелом, многократно усиливая пламя чарами, Артанис вдруг почувствовала, как её обняли за талию. Опустив голову, эльфийка увидела племянника. Очень счастливого, с горящим взглядом.

— Я с тобой! — заявил Артаресто. — С тобой не страшно. С тобой… Потрясающе!

— Знаю, — улыбнулась принцесса. — И рада, что ты это, наконец, осознал.

Примечание к части Пламя играет, льётся свет,

Прошлое тает, но надежды нет.

Пламя играет, но надежды нет...

Или все-таки есть надежда? А вдруг. В жанрах же АУ присутствует.

Издеваюсь, говорите?