Свет проклятых звёзд

The Two Taverns

Верить в то, что всё закончится вот так, разум отказывался. В голове всё настойчивее стучал вопрос без ответа:

«Создатель Эру! Почему я не эльф?! Почему не могу не уставать?!»

С горьким сожалением вспоминая, как Старшие могли бегать чуть ли не сутки напролёт, Хатол, надеясь только на то, что вот-вот откроется второе дыхание, перепрыгивал через камни и ямы, скользил по замерзшим лужам, не каждый раз успевая уворачиваться от летевших вслед булыжников и, иногда, ножей. Перед глазами становилось всё темнее, чёткость зрения падала от усталости, и ещё больнее ранило знание — орки хорошо видят ночью.

Вопли позади становились то громче, то тише, однако не прекращались, а это означало, что появление подмоги было лишь вопросом времени.

Перепрыгнув очередную канаву и едва не подвернув ногу, Хатол увидел далеко впереди дома, в окнах которых горел свет. Решив, что терять нечего, юный сын Магора ринулся в сторону поселения.

***

— Не моя забота — кто там бьёт кого-то.

Наплевать, конечно, кто там, где убит.

Ах, мама родила ты сына без охоты,

Потому что сын твой — пьяница, бандит.

Под кошмарные звуки песни, которая на удивление была складной — видимо, сочинили на востоке, Бельдир остановилась перед дверью таверны и, собравшись с духом, открыла дверь.

Где воняло хуже, сказать однозначно было невозможно, однако смрад от тлеющих мусорных куч снаружи был всё же привычнее, нежели вонь полусотни немытых тел, смешавшийся с пойлом, куревом и плохо приготовленной едой. Радовало одно — в холоде запасы не протухали, и в таверне хотя бы не стоял запах гниющего в подвале мяса, которое, не моргнув глазом жарили и подавали на стол с грибным отваром.

— Я возьму обманом города, измором! — голосили воины, часть из которых были в доспехах и при оружии. — Буду бить, калечить, вешать и стрелять,

Буду одобрять я всячески погромы,

А на остальное просто наплевать.

— Я к Маслёнку, — сказала Бельдир, стараясь максимально кокетливо улыбаться, не открывая рта, — помочь пришла. Гостей много, устал мой малыш.

— Сучок обвислый — твой малыш! — заржал хозяин таверны, однако пропустил «полуорчиху» в кухню, и сделал это незаметно для пьяных посетителей. — Давай, вылизывай тут всё! Найду мусор — будешь лизать у меня!

Бельдир закивала с готовностью на оба действия, схватилась за метлу. Хозяин самодовольно поправил штаны и вышел за дверь.

Стало очень страшно, тело забила дрожь. Что если кто-нибудь войдёт? И где здесь соль? Где хоть что-нибудь?! Глаза видели всё, но голова отказывалась думать, и все предметы вокруг показались совершенно незнакомыми.

Где? Где хоть что-нибудь?

***

— Я пошёл рубать всех, зноем опалённый.

Это дело, братцы, знаете, люблю!

И пошёл рубать всех, зноем опалённый.

Это дело, братцы, знаете, люблю!

Песня упростилась, между двумя столами началась драка.

Бельдир, надеясь, что всё сделала верно, коротко простилась с хозяином этой таверны и побежала к следующей. От холода зуб на зуб не попадал, а когда юная внучка Беора увидела огромную толпу около двери небольшого здания, в которое направлялась, ужас подкосил ноги — не меньше трёх десятков орков что-то орали, хохотали и по очереди хватали за всё, что можно, полураздетых женщин, толкая их друг к другу. Одна подуорчиха была настолько пьяна, что не могла стоять, однако рот держала открытым правильно, доходчиво предлагая совершенно определённое развлечение.

В ужасе отпрянув, Бельдир почувствовала, как её схватили сзади.

— О, спасибо, — вдруг заговорила почти не дрожащим голосом разведчица, догадавшись, как можно выкрутиться, — я так ждала, что меня спасут от этих страшных грозных воинов! Я пришла работать, полы мыть! Мне надо мужу помочь, но тут они!

Руки, обхватившие талию, замерли, хватка слегка ослабла.

— Я тя провожу, — пообещал жуткий голос, — но ты отблагодаришь!

Бельдир согласилась, зная, что спящему врагу благодарность не понадобится.

***

— Чё ты сморишь на него?

Рубай его, батя! И пущай орёт,

А из рожи кровь идёт.

Наше дело правое!

Распалился я в бою, давай рубать

Всех напрочь! Гады надоели мне.

Обогнать гада на коне

И смотреть в кровавое.

Красный цвет мне режет вены,

Красный цвет мне душит горло,

Красный цвет пугает, но ведь

Я призываю лозунг этот:

«Свобода или смерть!»

«Свобода или смерть!»

«Свобода или смерть!»

«Свобода или смерть!»

Баранор, перемазанный в саже и воске, делая вид, будто вытирает столы, осмотрелся и прислушался: странное дело — песня была не орочья, разведчик знал её автора, но был уверен — здесь некому было это петь! Неужели зёрна смуты дают ростки?

— Ёлки зелёные растут,

Облака белые плывут.

Я не знаю, кто это придумал,

Кто убить меня надумал.

Ай-да наотмашь и поперёк рубахи

Жахнуть. Голова долой!

И не надо: «Ой-ой-ой!»

Наше дело правое!

Дырку просверлить под плащиком —

И нету дяди. Дядя был врагом,

А теперь лежит кульком,

А в башке кровавое.

Красный цвет мне режет вены,

Красный цвет мне душит горло,

Красный цвет пугает, но ведь

Я призываю лозунг этот:

«Свобода или смерть!»

«Свобода или смерть!»

«Свобода или смерть!»

«Свобода или смерть!»

Краем глаза заметив, как Бельдир вошла в кухню, а за ней — какой-то орк, Баранор напрягся, однако непрошенного гостя быстро попросили выйти и не мешаться, поэтому безопасность кузины разведчика волновать перестала.

«Свобода или смерть!»

«Свобода или смерть!»

«Свобода или смерть!»

«Свобода или смерть!»

***

Стоило Бельдир выйти из таверны, орк тут же возник рядом.

«Лучше с одним, чем с толпой», — подумала разведчица.

— Давай пойдём в ту таверну, — предложила она, через силу обняв лучшего из худших проводников.

Вопли, охи, стоны, хохот, удары и звон стекла и металла доносились со всех сторон, страх уже не ощущался — появилось безразличие: ну поимеют и поимеют, лишь бы не убили.

Кто-то больно ущипнул за ягодицу, пришлось похихикать в ответ.

И в этот момент на пути встали ещё трое здоровенных полуорков, высоких и мощных за счёт человеческой крови.

— Ты мне должен за игру, тычок долбаный! — указал один из них пальцем на ухажёра Бельдир.

— Я отдал! — запротестовал тот.

— Мало отдал!

В следующий миг соратницу Магора схватили за волосы и под руку и поволокли совсем не в ту сторону, куда она собиралась идти. Должника несколькими точными ударами повалили на камни, придавили ногами.

Швырнув Бельдир на кучу соломы в полуразвалившемся сарае на заднем дворе предыдущей таверны, полуорк заулыбался и полез в штаны. Догадываясь, что шансов выбраться без потерь нет, разведчица сама подняла юбку и стянула тёплые подштанники. По довольному пьяному взгляду стало ясно — всё делается правильно, и внучка Беора закрыла глаза, лишь бы не видеть нависшую над ней мерзость. Главное, не злить этого монстра!

***

— Пора действовать, — шепнул Баранор соратнику, когда увидел, что некоторые посетители таверны стали подозрительно вялыми.

Сейчас или никогда! Приготовить такое снадобье — задача непростая, а в землях Моргота и вовсе невыполнимая из-за отсутствия ингредиентов. К тому же, когда ещё в одном месте соберётся столько вояк?

Взяв вёдра с помоями, двое разведчиков вышли на улицу, делая вид, будто просто следят за чистотой.

***

Запах дыма изменился и усилился, вопли гуляк из веселья и ругани превратились в крики ужаса и проклятья.

Дрыгавшийся сверху на Бельдир полуорк замер и прислушался.

— Чёт горит, — почесал он подбородок, посмотрел вокруг, видимо, оценив, что сарай в порядке, и продолжил начатое.

«Как горит?! — ужаснулась разведчица, стараясь изображать подобие удовольствия, думая, чем обтереться после, чтобы не подхватить срамную хворь. — Как это горит?! Я ведь не доделала дело! Почему не дождались сигнала Хатола?!»

Издав довольный рык, полуорк слез с Бельдир, поправил штаны и просто ушёл. Стараясь не думать о случившемся, внучка Беора, чувствуя, что всё равно сейчас разрыдается, неловко поднялась, стряхнула, сколько смогла, сено и, вытерев себя шарфом, который тут же был брошен под ноги, натянула и поправила одежду.

Запах дыма усилился, и заметив, как вокруг поднялся переполох, разведчица побежала прочь от таверен, путая след, чтобы не выдать тайное укрытие.

***

В первом попавшемся на пути доме дверь была не заперта, и Хатол забежал внутрь.

— Они в мозг поиметые! — объяснил своё бегство от преследователей сын Магора. — Все поиметые! Они меня, честного рабочего, предателем назвали! Бейте их, гадов!

Трое пьяных орков, сидевших за столом и игравших в кости, тут же вскочили и схватились за ножи. В глазах отразилась радость: «Драка? Где драка?»

— Набьём им рожи! — призвал Хатол, и хозяева дома с весёлым кличем кинулись на улицу.

Решив не дожидаться никакого результата, сын Магора бросился бежать между домами, чтобы преследователи потеряли его из вида, не слыша за своим тяжёлым дыханием никаких звуков окружающего мира.

Один задний двор сменился другим, третьим, пару раз попадались копавшиеся в мусоре алкарим, которые, к счастью, не обращали внимания на беглеца. Решив, что отдохнуть всё-таки необходимо, Хатол спрятался за пустой конурой около брошенного дома, и перевёл дыхание. Когда чёткость зрения вернулась, Хатол увидел впереди пустырь, значит, путь дальше закрыт — на таком ровном месте сразу заметят. Придётся делать круг через поселение и возвращаться.

Быстро достав кусочек кожи и завёрнутый в ткань уголёк, разведчик набросал план местности и осторожно встал.

Никого. Звуки то и дело доносятся, но это точно не погоня. Вдали чёрная небесная мгла озарилась заревом пожара, и Хатол улыбнулся:

— Да, братья, да, Бельдир, вы молодцы! Вами можно гордиться!

И вдруг юный воин увидел перед собой умные светящиеся глаза, смотревшие на него из черноты ночи. Что это? Волк?

Странное ощущение сковало тело — сомнений не осталось — рядом находился не просто зверь, а нечто… нет, не такое, как эльфы или орки, это было что-то совсем иной природы, и подобрать слов, чтобы описать мысли, юноша не мог.

— Привет, — зачем-то сказал то ли волку, то ли собаке Хатол. — Ты голоден, наверно? Хотя, вряд ли. Был бы голоден, уже бы напал.

Существо, чернее небесного мрака, издало то ли фырчание, то ли рык, отступило назад, ткнулось мордой во что-то лежавшее на земле, и Хатол с содроганием понял, что это недоеденное тело ребёнка.

— Прости, — сын Магора очень осторожно начал двигаться вдоль стены заброшенного дома, стараясь не делать резких движений. — Я не хотел тебе помешать. И я сыт, не хочу есть, у меня своя еда.

Крики приблизились, и Хатол с ужасом подумал, что оказался между двумя неминуемыми смертями, однако голоса оказались незнакомыми. Светящиеся глаза моргнули, зверь отступил во мрак.

Решив не дожидаться новых неожиданностей, юный разведчик бросился бежать сквозь поселение. Может быть, на этот раз повезёт.

А вслед донеслась ругань какого-то орка, требовавшего лучше охранять дороги, потому что «Идёт честный работяга, и вдруг ни с того ни с сего падает и загорается! Драная дырка, а не жизнь!»

***

— Вот, — решив хоть как-то загладить вину, ведь из-за его глупости удалось сжечь лишь две таверны из четырёх, и спаслись слишком многие, Хатол положил на стол кусок кожи с начерченным планом. — Здесь паникуют, что дороги опасны. Просят охранять лучше.

— Что, братья, пойдём охранять дороги? — Магор расхохотался. — Защитим несчастных алкарим, раз Моргот не может!

Под дружный смех воинов Дор-Ломина и племени Беора, из соседней комнатушки вышла тихая задумчивая Бельдир, на лице которой всё ещё остался плохо смытый макияж.

— А тебе особый почёт, девочка! — провозгласил Магор, обняв внучку Беора. — Ты настоящий Воин Света!

— Света Огня Пожара, — поддакнул Баранор. — Да разгорится он во всех владениях чёрного гада!

Разведчики подняли кружки, кубки, чаши — у кого что было. Скоро наступит пора тянуть жребий, чтобы сам Рок решил, кому где зимовать.

Хотя кое-что уже решил сам Магор.

Примечание к части Песни группы "Монгол Шуудан": "Свобода или смерть", "Не моя забота"