Свет проклятых звёзд

Мелькор

Когда зациклившийся, мечущийся, сжатый до миллиардной доли тона аккорд, получив свободу, начал раскрываться подобно цветку, только пробившемуся сквозь твёрдую почву, Валиэ Ниенна затрепетала.

Во тьме призрачного чертога на краю бездны звучала пугающая тоскливая музыка сотен переплетённых, но всё же не единых мелодий, почти угасших, однако ещё сохранивших главное в себе.

Плакальщица-Целительница, не слишком любившая эльфийский облик и менявшая его на чёрно-белое воплощение, похожее на маску поверх колеблющегося дымом конуса, повернула неподвижное лицо к помощнику-Майя. Серебрящийся призрачный Олорин не слышал слов Ниенны, хоть и чувствовал каждую ноту, в которой звучала Изначальная Тема Творения, изменённая, но первозданная.

«Обернись. Посмотри на них».

Младший Айну сразу понял, о ком говорила его госпожа: лишившиеся тел души метались в чёрной пустоте, лиц было не рассмотреть в облачных звёздных туманностях, только остатки памяти ещё не смолкли, и Олорину показалось, будто нет прекраснее и интереснее музыки.

«Без Мелькора здесь не родится новых звуков, — маска отвернулась. — Но ведь нам достаточно тех, что уже есть».

Не воспринимать Детей Эру как музыкальный инструмент оказалось непросто, и тогда снова повторилось:

«Смотри. Слушай».

Мелодия души, на которую указала Плакальщица, была похожа на клочки чего-то красивого, и не пребывание в Чертогах Намо Мандоса сделало Тему погибшего такой.

Олорин слушал, звуки рисовали картины, рассказывая, как Мелькор, решивший, будто может делать в Арде абсолютно всё, что хочет, поймал своего первого подопытного. Это было легко: наивные пробудившиеся эльфы ничего не знали об опасности, поэтому Айну скрыл гадкие помыслы восхищением красотой Детей Эру, отбросил размышления о будущем веселье и просто подошёл к удалившейся от сородичей деве с чёрными пышными волосами.

Эльфийка почувствовала тревогу, однако не смогла понять, что именно её пугает, поэтому не убежала, когда была возможность. А потом просто упала и заснула.

Слуги-волколаки быстро доставили девушку в подземную твердыню, где Мелькор решил выяснить, сколько детей разом может выносить такое интересное создание. Эльфийка-Нолдиэ не умела говорить, её мольба, непонимание и страх выражались в основном плачем, криком и беспорядочным набором слогов, которым ещё только предстояло стать языком Квэнья. Но не для этой несчастной.

Юное тело растянули на столе перед троном. Мелькору не требовался свет в его подземелье, а дева ещё сильнее приходила в ужас, не имея возможности видеть, что происходит вокруг. Под отчаянные крики переставшего быть мелодичным голоса пленницы Айну с видом исследователя полез руками в лоно и принялся его растягивать. Как только жертва потеряла сознание, Мелькор решил, что для эксперимента нужен «самец», но вскоре мятежный Вала познал разочарование: с огромным трудом заставив похищенного от берегов озера Куивиэнэн эльфа сношать подопытную «матку», он понял — Дети Эру не плодятся без желания.

«Слушай».

Олорин отвлёкся, но госпожа Ниенна заставила сосредоточиться вновь.

Музыка металась, словно тело эльфийки, когда его стали резать и изучать строение лона через распоротый живот, в попытках понять, как можно заставить родить, используя что-то, кроме обычного способа.

— И она умерла, — прошептал Майя, забыв, что Валиэ не любит говорить, используя плоть.

«Эльфы должны знать, — прозвучал способный обрушить скалу аккорд, — что я не защищала Мелькора, когда Манвэ судил его. Я молчала, не сказав ни слова в его оправдание».

Олорин не хотел вспоминать о речах Вала Манвэ, объявившего войну брату, боялся обсуждать, однако даже мимолётная мысль оказалась услышана.

«Моя Тема в Арде — Тема Исцеления? — Ниенна начала увеличиваться в размерах, белое заблестело ярче, чёрное слилось с бездной. — Я здесь, чтобы лечить раны мира, нанесённые ему Мелькором?! Но я бы предпочла бездействие и тишину Музыке Врачевания. Я могу оставаться беззвучной и цельной, реки слёз могут не проливаться в страшные разрывы ткани Арды, если ран не наносить. Если бы не падали первые Светильники, если бы не пытался Мелькор творить зло, я не стала бы ненужной! Я могу молчать. Я могу создавать, а не только оплакивать — и Древа Валар, их животворящая роса, — тому доказательство. Пусть эльфы знают, Олорин: каждый имеет право на прощение, но не каждый — от меня».

***

«Для начала нужно создать туман. Плотный. Чёрный. Пусть в Средиземье оживают древние легенды, забытые страхи. Это так весело — чувствовать эмоции тех, кто боится! Понимание собственной ничтожности перед великой силой Вала — мало кому доступная роскошь: живые существа вечно надеются на свои жалкие возможности, переоценивая силёнки. Есть, конечно, избранные, способные на осознание истинной природы вещей, есть. Жаль, таковых мало», — размышлял Мелькор, пока ещё не способный в полной мере оценить долгожданную свободу.

Покинув Валинор сразу же, как предоставилась возможность, мятежный Айну поспешил в разрушенную твердыню и с досадой подумал, что надежда свойственна не только тварям из плоти и крови — Мелькору казалось невыносимо глупым парить незримым духом среди развалин и разыскивать хоть что-то уцелевшее, отчаянно желая увидеть нетронутым хотя бы самое главное.

Надежда… Глупая надежда!

Одним из условий освобождения из трёхсотлетнего заточения… Нет, какого ещё заточения? Воспитательных мер! Провинившемуся, то есть заигравшемуся в главного Вала! Ему просто дали время подумать, осознать, переосмыслить.

Так вот, одним из условий окончания незапланированного покоя был полный запрет на посещение Средиземья без сопровождения кого-то из Валар, а точнее, без зачарованных цепей и Тулкаса. Но какой смысл являться в тайное скрытое убежище, полное секретных разработок, вместе с тем, кто может одним махом превратить не только подземную крепость, но и половину материка в очередное море? Улмо что, так поглощён жаждой всевластия, что готов потопить сотни тысяч живых существ, лишь бы расширить владения, и никто не осмеливается с ним спорить? Удобное же он выбрал орудие для этого — неумеющий думать Тулкас просто незаменим в создании водоёмов. Но почему тогда они оба до сих пор не в гостях у Намо?

В любом случае, проверить заброшенные надолго владения было необходимо, ведь многие начатые проекты оказались оставлены в весьма неподходящий момент, а ещё оказались без присмотра живые существа. Более сильные из них могли сожрать сначала менее сильных, потом друг друга, а последний выживший либо сдох бы от голода, либо сбежал. Нерадостная перспектива…

С другой стороны, в чём риск временного побега из Валинора? Мелькор собирался вернуться в кратчайшие сроки, чтобы потом сбежать опять и снова вернуться. А что делать, если Манвэ запрещает ходить домой, честно говоря об этом?

«Столько веков упорной работы! — рассматрия руины, думал мятежный Айну. — Варда, наверное, ликует, думая о том, как мне вернулись сторицей мои «злые» деяния. Ей до сих пор невдомёк, сколь бессмысленными и недоработанными были её собственные творения! Она ведь так и не смогла толком объяснить, зачем нужен свет, если рождение Арды было во тьме? Зачем менять устоявшийся порядок вещей столь радикально? Дети Эру будут такими, какими мы им позволим, и свет — лишь прихоть одной из тем Песни Творения! Улмо подтвердит — тьма не мешает жизни. Ауле также знает это. Тьма — это Замысел, свет — блажь. Почему творения Варды священны, а мои изменения, внесённые в тела эльфов, нет? Некрасивые? А если нет света, этой блажи, то не всё ли равно? Какими мои творения станут во тьме? В изначальном порядке? Будут ли они плохи? Ха! Мои создания не просто не хуже оригинала, они функциональнее! Ладно, что теперь об этом…»

Поначалу Мелькор боялся пробовать отправиться в Средиземье тайно, но стоило однажды попытаться, не сообщая своим надсмотрщикам, то есть братьям, уйти далеко на север, Вала понял, что никто даже не заметил его отсутствия. Это открыло новые перспективы.

Приблизившись к тайному, самому глубокому подземелью дворца, Мелькор не смог сдержать усмешки: да-да, его гениальные собратья не нашли самое главное. Или не стали искать? Манвэ снова пожалел братишку-шалунишку? Что ж, если так, спасибо, братик. Я когда-нибудь верну должок.

Проникнув внутрь скалы, Вала ликовал: здесь всё было нетронутым! Живые существа, которых он успел погрузить в сон, когда понял, что дело плохо, так и спали, будто и не прошло всех этих долгих веков. Остальные, разумеется, покинули оставленное хозяином владение, но эльфов в Средиземье много, заселить земли не составит труда. Главное, находить время, чтобы появляться дома чаще. А это — вполне решаемая проблема.

Если же придётся слишком много времени проводить в Валиноре, есть смысл чаще общаться с эльфами, быть на виду, учить подопечных брата чему-нибудь. Это скучно, зато все будут знать: плохой Айну исправился, о Детях Эру заботится! Одновременно с благими деяниями найдутся и способы развлечься: аманэльдар, словно выращенные в оранжереях цветы, не способны отличить друга от врага, значит, дурить им головы будет весело. А Манвэ, скорее всего, не понравится, что на его клумбе беспорядок, поэтому он отпустит меня в Средиземье.

План выглядит безупречно!