Свет проклятых звёзд

Совершенный владыка

— Я приказал их разогнать, — равнодушно произнёс Финдарато, вынужденно и с показной неохотой явившись на спешно собранный совет, — я ведь прав, Эдрахиль? Или надо было приказать отстреливать?

Верный учтиво поклонился.

Сев за стол и указав слуге рукой на место рядом, король посмотрел на нервничавшего Ангарато и бледную, но с виду спокойную Эльдалотэ.

— Не понимаю, почему Айканаро сам не справился, — развёл руками Финдарато. — Это всего лишь толпа смертных.

— Странно слышать такое от тебя, — кузен владыки сжал кулаки, — и там мой сын!

— Почему ты полагаешь, будто ему что-то угрожает? — в один голос спросили король и леди.

Финдарато дал знак Эдрахилю налить своему господину вина.

— Если боишься за наследника, иди и защити его, — вдруг зло произнесла Эльдалотэ.

— Мои верные помогут не пострадать лордам и их приближённым, — сияющие глаза короля вдруг полыхнули чудовищным огнём. — Но если бы не Нарьо, я бы подождал, пока самые безмозглые и агрессивные перебьют друг друга, потому что в их отсутствие воцарится мир, а с ними жить нормально всё равно невозможно.

— Это усталость, — ошарашенно улыбнулся Ангарато, — тебе надо развеяться.

— Кого-то там… тра-ля-ля-ля… — вздохнул Финдарато, снова становясь вдохновенно-отстранённым. — Перед грозой так пахнут розы!

Эдрахиль наполнил кубки, посмотрел в окно.

— Думаешь, мой верный слуга, прискачет ещё один смертный с просьбами спасти его дом от разозлённой толпы? — король закрыл глаза, словно мечтая о чём-то. — Этот Боромир был смешон. Никогда бы не подумал, что он потомок Беора. Может, жена Борона не была верна супругу? Эдрахиль, скажи, что я прав.

Посмотрев на своего владыку, эльф смутился и покраснел так, словно супруга вождя изменяла мужу с ним, и теперь всё раскрылось.

— Просто скажи. Тебе трудно, что ли, Эдрахиль?

Эльдалотэ рассмеялась.

— Это серьёзное обвинение, Артафиндэ, — напрягся Ангарато, — не шути так.

— Ты хочешь, чтобы я говорил, что думаю? — Финдарато снова стал страшным, словно превращаясь в морготова монстра. — Так слушай. Я желаю всем им сдохнуть прямо сейчас, в этой потасовке, желаю прийти на усеянное трупами поле, сжечь там всё и заново воспитать новое поколение Фирьяр, которые не будут таким никчёмным сбродом! Да, я этого хочу, но вы же понимаете, что я не имею права такое делать? Так зачем вам моя откровенность? Желаете возвыситься на моём фоне? Так достигайте большего, а не тыкайте в мои изъяны!

— В летописях сказано, что король Финдарато Инголдо, он же Финрод Фелагунд, друг Кхазад, Фирьяр и вообще всех живущих, кроме Моргота и его тварей, совершенен, милосерден, бесконечно мудр и справедлив, — серьёзно произнесла Эльдалотэ. — Какие ещё изъяны?

Выпив вина, владыка тяжело вздохнул.

— Щедра к Народу Звёзд земля, — снова начал напевать Финдарато, засмотревшись на отцовский перстень, — а к Фирьяр полнится угрозой.

Кому-то там опять… ля-ля…

Перед грозой так пахнут розы!

***

Выехавший вперёд сероволосый эльф обернулся в седле. Смотря на всё ещё пьяного смертного, в глазах которого калейдоскопом сменялись испуг, неуверенность, желание наказать обидчиков и прослыть героем, приведшим подмогу, верный воин короля покачал головой.

Да, не такими были первые встреченные в лесу дикари. Совсем не такими. Те атани относились к эльфам, словно к Айнур. Это не означало бесспорной покорности и почитания, Младшие порой крайне негативно относились к Старшим, однако присутствовало понимание — эльфы — не просто прекрасные сияющие мужчины и женщины, это прожившие многие века существа, которые останутся после смерти каждого из Фирьяр, что встретился на пути.

Нынешние беоринги воспринимали эльфов, словно равных себе, только красивее и умнее, здоровее, счастливее — идеальный объект для зависти.

Благодатная почва для зарождения вражды!

Вот и этот Боромир. Просил о помощи, умолял спасти его детей, а сам смотрел на владык, словно на противников, которых надо сразить, и удар в спину вполне для этого подойдёт.

Эрривион посмотрел на готовившихся к бою соратников. Прежде чем оказаться в числе свиты короля Финдарато, Синда из Эглареста прошёл долгий путь от верного почитателя Вала Улмо до потерявшего веру во что-либо одинокого эльфа, разочарованного и в лордах, и в Айнур, и в Арде в целом.

«Ты не уедешь домой? — спросил владыка Инголдо нового подданного, как только Тол-Сирион подняли над водой на достаточную высоту, и эльфы Новэ Корабела засобирались обратно в Невраст. — Почему?»

«Позиция отрекшихся от Валар мне ближе, нежели вечное слепое почитание Владык, которые не могут защитить от Моргота, — ответил тогда Эрривион. — Не могут или не хотят».

Бывший подданный лорда Новэ понимал — можно не принять идеалы своего рода, разочароваться в правителе или покровителе, однако был уверен, что никогда не стал бы вредить бывшему владыке. Вот только насчёт Младших эльф уверен не был — от Боромира ощущалась скрытая, задушенная агрессия, способная вырваться из оков страха. А ведь мальчишкой он был совсем другим — Эрривион помнил юного беоринга весёлым и смелым охотником. Что же изменилось потом?

«Фирьяр подвержены искажению сильнее, нежели Эльдар», — вспомнилось исчерпывающее объяснение из летописи, однако слова, призванные понять, принять и успокоиться, наоборот, провоцировали в душе эльфа протест. Проклятый Моргот!

Эрривион допускал, что однажды, возможно, окажется на войне против этой твари, однако рассчитывал оставаться защитником короля тайного города. Это ведь важнее, чем погибнуть на севере.

— Они уже опять что-то подожгли, — обречённо произнёс молодой золотоволосый эльф, подскакав вплотную. — Я не знаю, что сказать. И что делать.

— Король нам приказал, Наргелион, — вздохнул Эрривион, незаметно следя за Боромиром, — разогнать толпу. Мы это и сделаем. А ещё — окажем помощь пострадавшим.

— Их предки считали огонь священным, — вдруг напрягся молодой воин, — я помню этих странных хранителей, которые запрещали просто так что-либо поджигать. Немного жаль, что теперь у смертных нет суеверного страха перед пламенем.

Сын вождя Борона изменился в лице — в чёрных глазах вспыхнула ненависть.

Эрривион и Наргелион переглянулись и пришпорили коней. Лучше поспешить утихомирить толпу, пока не пострадало ещё больше невинных.

***

Борон, побледнев и покачнувшись, схватился за перила.

— Брегор! — крикнул старик в толпу. — Покажись!

Сквозь гудящую людскую массу, лишь немного расступавшуюся, к крыльцу подошёл внук вождя, сопровождаемый троими озлобленными мужиками, один из которых нёс факел. Увидев состояние родича, Борон словно оступился, стоя на месте, однако всё же устоял на ногах и даже не заплакал.

— Откажись от власти, дед, — чётко произнёс Брегор, — поверь, так будет лучше для всех. Пусть народ сам выберет вождя. Мирно.

— Да как же… — начал было Борон, но вдруг схватился за грудь и закашлялся. С трудом выпрямившись, старик подбоченился. — С чего это я должен отрекаться от власти? Не эти вот люди меня вождём сделали! Не им меня и свергать!

— Дед! — умоляюще выкрикнул Брегор. — Что ты несёшь?

— Да пошли вы! — побагровев, заорал Борон, замахнувшись кулаком. — Вон отсюда! Во-о-о-он!

Толпа взорвалась хохотом, проклятьями, стуком дерева и лязгом металла. Внук вождя ожидал удара, поэтому увернулся от кулака, однако всё равно почему-то упал, в глазах начало темнеть, а где-то далеко, заглушая рёв человеческой массы, раздался мелодичный гул.

А может, просто показалось.

Примечание к части Песня из к/ф "Д'Артаньян и три мушкетёра" "Песенка Арамиса"