Свет проклятых звёзд

Да, он вернётся, Ольвэ

— У тебя нет права на ошибку, сестра, — прошептал, вплотную приблизив губы к уху Индис, Ингвэ. — Сделай то, что должна.

Вдова нолдорана Финвэ поджала губы. Да, бывшая королева понимала, как нужно поступить, но страх лишал способности двигаться.

— Сейчас не на кого переложить ответственность, некому передать дело, — продолжал говорить Ингвэ, — это твой час триумфа или провала. Не допусти ошибку, сестра.

Индис ненавидела бы брата, если бы не ужас, панический и суеверный, совершенно необъяснимый, ведь бояться совершенно нечего! Некого…

Пещеры здесь были особенно красивы: аметистовые, агатовые, чароитовые, ониксовые и турмалиновые жилы в сводах переплетались дивными узорами, сверкали и переливались в свете ажурных фонариков, потрясающая воображение игра цвета завораживала, а едва слышимая музыка, сплетаясь с сиянием минералов, радовала сердца, и на лицах расцветали улыбки.

Жизнь под землёй становилась привычной, красота пещер манила даже Тэлери, нашедших бескрайние кристально-чистые озёра с невиданными ранее породами рыб.

«Почему я боюсь? — злилась на себя Индис. — Что она мне сделает? Она сама ушла! Сама!»

Нынешний праздник не был похож ни на один из тех, что помнила бывшая королева: эльфы впервые не соревновались в искусстве и мастерстве. Уставшие от своей и чужой скорби, тоски, безнадёжного ожидания и бесконечно меняющегося мира, спасаясь лишь ощущением благодати от общения с Айнур, аманэльдар хотели покоя, мира и тишины, которая не станет задавать вопросы и требовать ответы.

Индис отчаянно желала того же, но обстоятельства требовали действия.

Сама не зная, на что надеется, бывшая королева отыскала глазами супругу старшего сына. Анайрэ, спокойная, улыбающаяся, стояла в окружении матери и сестёр, молча отпивая хмельной мёд глоток за глотком.

«Ей что, наплевать на сгинувших во тьме мужа и детей?!» — вскипела Индис, и злость придала сил.

— Приветствую, Валиэ Вайрэ, — сделав шаги навстречу прошлому, поклонилась вдова нолдорана. — Рада видеть тебя, Мириэль.

«Твоя жизнь пуста, и всегда была такой, — навалилось, словно тяжкое забытье, видение. Чей это голос? Мириэль? Вайрэ? Эстэ? Или все три сразу? Голос звучал единой темой, но что-то резало слух. — Продолжая ткать начатое другими полотно, придётся повторять чужой узор, разве это непонятно? Конечно, можно сделать по-своему, красиво и гармонично. Оставаясь вечно второй, вечно в тени первых. Невозможно превзойти совершенство ажурного кружева, сколько ни плети верёвки. Но что нужнее: кружево или верёвка?»

Потерявшись среди образов и голосов, Индис отчаянным усилием сделала ещё шаг вперёд и, ужасаясь собственному поступку, крепко обняла Мириэль, словно давнюю подругу.

«Моего мужчину все хотят! — вспыхнул костёр на берегу озера Куивиэнэн. — Все! Но в Валиноре эльфам не позволят иметь много жён. И единственной для Финвэ останусь я!»

— Нас разделили века, — через силу улыбнулась Индис, отстраняясь. — Но теперь нам нечего делить. Я действительно рада, что ты вернулась, Мириэль. Ты — надежда для всех нас.

Обернувшись назад, бывшая королева увидела одобрительный взгляд брата. Ещё никогда это не значило для вдовы нолдорана столь много.

***

Свет окружил со всех сторон, теплом разлился по телу, завибрировал под кожей, и сердце забилось ровно, спокойно, размеренно.

Стало хорошо, и не осталось ни страха, ни сомнений. Как можно не верить в правильность действий Валар? Только слепцы способны на такую глупость. Как же их жаль, несчастных…

«Ты знаешь, как поступать и что говорить, король», — пришёл ответ на молитвы, и лицо Арафинвэ озарилось счастливой улыбкой. Да, эльфийский владыка знал, как должен поступать: необходимо быть рядом со своим народом, поддерживать его, праздновать вместе с ним. Вместе. Со всеми вместе и с каждым лично.

Даже с первой нолдорской королевой, которой, однако, внимание не требовалось.

Фириэль… Мёртвое сокровище.

Мириэль было бы неприятно видеть королём сына удачливой соперницы, но Фириэль это не трогало.

Мириэль бы задала вопросы о сыне и внуках, а Фириэль молчала в обществе Вайрэ и Эстэ, покорно опустив глаза.

Мириэль бы с проклятьями прогнала от себя Индис.

Но Мириэль здесь не было.

«Если будет на то воля Валар, — печально подумал Арафинвэ, — поговорю с матерью. Если нет — и хорошо. Зачем лишний раз напоминать себе о сотворённом этой женщиной зле? Ничего всё равно уже не исправить».

Мельком посмотрев на супругу и детей, весело проводивших время с женой короля Тэлери, владыка эльфов Амана заметил, наконец, и самого Ольвэ.

— Ты помог мне, — вздохнул король, — тогда, в Альквалондэ. И после, когда я сомневался, покидать ли дворец, вести ли народ… Сюда… Ты убедил меня, что Валар правы, что они всегда любили и заботились о нас, что это мы не понимали… Арьо… — Ольвэ с надеждой посмотрел в глаза сына Финвэ. — Арьо, скажи мне, умоляю, скажи, что… что хотя бы один мой мальчик вернётся ко мне. Скажи. Пусть это неправда, но… я не видел Вольвиона мёртвым. И сейчас, смотря на вернувшуюся спустя столько лет Мириэль, пусть и не похожую на себя… Словно это и не она вовсе! Но, Арьо, скажи мне, что мой мальчик вернётся. Пусть спустя века, пусть тоже… неузнаваемый и будто чужой. Но… живой. Скажи, молю!

Арафинвэ видел в глазах Тэлеро слёзы, и не мог промолчать.