Свет проклятых звёзд

Тема будущего супружества

Ночь стала звёздной.

Всю дорогу до рощи Бельдис копила разгорающуюся на Гильдис злость, и сейчас, увидев над собой прояснившееся небо и светила, в честь которых назвали эту ужасную женщину, едва не выругалась. Однако внимание юной аданет быстро привлёк большой костёр, а память услужливо подкинула рассказы женщин о прекрасном озере, на мосту через которое женихи и невесты Дор-Ломина приносят первые брачные обеты. Найдя глазами то самое место, Бельдис невольно заулыбалась. Вспомнились и другие традиции: по пути на заветный мост нужно считать шаги, при этом идя в ногу с суженным. Как только кто-то собьётся с единого ритма, счёт останавливается. Сколько пройдено — столько лет продлится супружество. Если встретится собака — друзья для мужа будут важнее жены, перелетит путь птица — к сопернице, если же попадётся лесная живность — тут уже супругу предстоит волноваться о верности жены. Ещё нужно чем-то одарить нищих, которые могут встретиться на пути, и если так сделать, то молодой семье никогда не суждено познать нужды. Кроме того, было поверье, что услышанная музыка задаст тему супружеской жизни, но такая примета давно не работала: будущих молодожёнов почти всегда кто-то сопровождал, и уж они изо всех сил старались, чтобы играли песни о безоблачном счастье. Видимо, из-за такого жульничества и встречалось столько несчастных в браке людей, но Бельдис, однако, тоже не была готова играть с судьбой честно. Поэтому, когда заметившие её встречающие, уже заметно нетрезвые, зато очень весёлые, заголосили звучащую на всех свадьбах песню, аданет начала задорно подпевать, а не требовать тишины, чтобы прислушаться к настоящей теме будущего супружества.

— Желаем, чтобы вы были здоровы! — перекрикивали друг друга, выдыхая густой пар и дым курительных смесей люди. — И чтобы над вами

Сияло солнце ярче, чем в благом Амане!

Чтоб до ста лет жили! Горя чтоб не знали,

И чтобы ваши дети вас радовали!

Невеста попыталась понять, кто из этих людей Хандир, но в темноте и отблесках высокого костра все молодые мужчины казались похожими на то давнее размытое воспоминание. К тому же эдайн были в шапках, у некоторых оказались шарфы или высокие воротники. И все словно из одной мастерской! Возница оставил карету помощникам, подошёл к Бельдис и указал взглядом в сторону самого легкоодетого адана. Девушка понятливо кивнула.

— Солнце, ярко светит и смеются дети, — поддержала она общее веселье, пошла к жениху. — И мы рука об руку идём с тобою рядом.

И говорить не надо, всё и так понятно,

И мне приятно всем вам говорить:

«Желаю, чтобы вы были здоровы! И чтобы над вами

Сияло солнце ярче, чем в благом Амане!

Чтоб до ста лет жили! Горя чтоб не знали,

И чтобы ваши дети вас радовали!»

Я желаю мира! Я добра желаю!

И каждому здоровья от всей души желаю!

И мне немного надо — хочу, чтоб были рядом

Любимые и вся моя родня!

Хандир взял невесту за руки. Рукавицы юноши оказались просто огромными, маленькие шерстяные варежки Бельдис утонули в искусно выделанной овчине. Сам жених не был высок для мужчины, девушка невольно подумала, что он вряд ли выше её мамы, но в светло-голубых глазах чувствовалась уверенность, не всегда присущая даже зрелым мужам, что уж говорить о молодых. Следуя традиции, будущие супруги, ещё ничего друг другу не сказав, двинулись на мост. Шаг сбился сразу же, но это показалось скорее смешным, нежели грустным. В голос расхохотавшись над попытками друг друга идти в ногу, хрустя свежим снегом, Бельдис и Хандир пошли по берегу и увидели закутанного в какое-то тряпьё нищего. Дочь Брегиль опустила голову, делая вид, будто не заметила этого человека — не хотелось ловить на себе похотливые взгляды грязного старика. Бродяга протянул руку, сильно сутулясь, но даже так было видно — роста он высокого, а ладонь не дрожит. Значит, молодой. И не стыдно попрошайничать? Девушка брезгливо отвернулась.

— Оставь копьё и латы, — стал напевать внезапно красивым голосом бродяга, обращаясь к жениху, — и не ходи туда.

Что, хочешь стать богатым

И славным навсегда?

Мои родичи понимали, какой страшный вред наносит война, и теперь мы вынуждены скитаться. Но можно всё изменить, правда? Как твоё имя?

Бельдис не услышала, ответил ли Хандир. От удивления девушка повернулась на нищего, посмотрела в его глаза — чёрные, глубокие, словно омут, затягивающие. Красивые… С пышными ресницами. Черты лица оказались типичными для беоринга, но очень привлекательного беоринга. Нищий заметил внимание к своей персоне со стороны невесты, перевёл на неё взгляд, но, стоило, посмотреть оборванцу ей в лицо, как он сразу замолчал, замер, отшатнулся и бросился бежать.

В голове дочери Брегиль мгновенно сложилась картина: мама рассказывала о страшных вещах, творившихся в Фиримаре, и девушка догадалась — бродяга увидел, что перед ним кареглазая аданет, значит, из беорингов. Из тех, кого он, возможно, ненавидит, кого убивали его родичи. Он бунтовал против деда Брегора! Или это очередной трус из тех, о ком любит рассуждать Брандир. Бельдис ощутила, как бросило в жар.

— Ах ты гад! — закричала она вслед бродяге. — Позор народа! Тварь! Чтоб ты сдох!

Подумав, что нищий чем-то обидел невесту, Хандир и его родня кинулись на беглеца, словно сорвавшиеся с цепи псы.

Не понимая, что чувствует, ощущая злость на красоту и мерзость незнакомца, невеста пустилась вслед за остальными. Хотелось уничтожить позор рода беорингов.

Несмотря на то, что все гости праздника были пьяны, бродягу схватили очень быстро. Кто-то сразу же побежал за стражей, остальные скрутили незнакомца, несколько раз приложили по разным чувствительным местам, связали руки и швырнули к ногам Бельдис.

— Что он сделал? — спросил Хандир. — Что отобрал?

— Мою гордость, — попыталась успокоиться девушка, но голос выдавал эмоции. — Он — один из тех, кто убил мою тётю!

— Что ты несёшь?! — воскликнул оборванец, сплёвывая стёкшую в рот из разбитого носа кровь. — Не убивал я никого!

— А должен был убивать орков на севере! — продолжала нападать и любоваться Бельдис. Не веря, что делает это, аданет достала любимый платочек, наклонилась к бродяге и осторожно стёрла кровь с его лица. — Мой отец погиб в землях врага, и…

— Я тоже должен? — усмехнулся нищий. В его красивых глазах девушка не видела страха, и мир вокруг постепенно переставал существовать. — Твой вождь не хотел блага народу, непонятно разве? Он хотел только от мужиков избавиться, чтоб иметь право любой женщине делать детей! Я бы сказал грубее, но при тебе не хочу.

— Мой вождь, — Бельдис приблизилась ещё, снова тронула платком разбитый нос, — это мой дед. И ты или твои сообщники убили мою тётю.

— Да я тогда даже не родился! — вспылил бродяга. — И мой отец никого не убивал! Но тебе же плевать! Ты слепо защищаешь дедулю, который и от тебя бы избавился, если бы ты слово ему поперёк сказала!

Бельдис встала, выпрямилась.

«Какой же он красивый! — щёки залил румянец уже не морозный, снова бросило в жар. — Исцелить бы его раны, выслушать, утешить! Какая я дура!»

— Мне не плевать, — аданет заметила, что за происходящим с огромным любопытством наблюдают все гости, а жених уже нервничает. — Я, — идея, как не выглядеть некрасиво, сама по себе пришла в голову, — я… Буду одной из правительниц моего народа. И я должна знать не только успехи своего народа, но и беды. Расскажи, почему твой отец во время бунта встал на сторону преступников. Не смей мне врать! Смотри в глаза!

От последних слов стало страшно: если этот человек не отведёт взгляд, если он будет… Он ведь такой красивый! Эти ресницы…

— А мне нечего скрывать, — нищий выполнил приказ, и аданет, поняв, что не может сдержать улыбку, постаралась сделать её хотя бы высокомерной, — мой отец по имени Халмир был одним из сторожей на фиримарском складе припасов, который содержали на случай неурожая. Но постепенно этот склад превратился в хранилище припасов для войны с этим вашим Морготом, которого не существует!

Один из пьяных родичей, видимо, не согласный с неверием в присутствие Чёрного Врага на севере, что-то грубо заорал и пнул бродягу в живот.

— Не трогать! — крикнула на него Бельдис, борясь с желанием обнять и пожалеть несчастного красавчика. — Прости их, не знаю твоего имени, сын Хамира.

— Ха-л-мира, — откашливаясь, прохрипел нищих. — Плохая из тебя правительница — имена не запоминаешь.

— Я могла бы не защищать тебя! — игра в королеву и преступника всё больше нравилась девушке. — Продолжай.

— Мирный склад превратили в военный, — тихо ответил, явно начиная замерзать, бродяга. — А потом его подожгли.

— Твой отец?

— Нет! Он не был среди бунтарей!

— А почему тогда бежал?

Нищий не успел ответить, кто-то из седобородых родичей Хандира кивнул на бродягу:

— Нет смысла ждать стражу, он тут околеет. Брат, давай его сами отвезём на пост. Пусть разбираются.

В обрамлённых пушистыми ресницами глазах оборванца отразился страх и ненависть. Бельдис почувствовала, как сжимается сердце.

— Но я ещё не выяснила всего! — запротестовала она.

— Да что тут выяснять? — лысый мужчина в летах, без шапки и с очень странными, словно одинаково поломанными ушами, хлебнул чего-то из фляги и всё-таки покрыл голову. — Этот гад и его пособники попрошайничают, а золотишко наше откладывают на вооружение. Накопят и опять пойдут на вождя твоего с факелами. Мы их тут жалеем, а они вас потом режут.

— Я — не мой дед! — запротестовала Бельдис. — И этот человек — не его отец!

— Вот пусть стража и разбирается! — странноухий плюнул в костёр. — Поехали, брат.

Подняв из снега бродягу, мужчины потащили его в темноту.

— Получается, — Хандир опомнился и обнял невесту, — на этом мосту попрошайки уже не одно десятилетие на мятежи зарабатывают.

— Под шум толпы и звон цепей, — донёсся крик-пение бродяги, — голос эльфийский нас уверил,

Что станешь лучшим из вождей

Ты на века!

— Заткни пасть!

— И был огонь! Было знамя цвета крови!

— Заткнись! — кто-то потребовал молчания достаточно убедительно, чтобы больше слышно ничего из темноты не было.

— Надо всё-таки пройти по мосту, — сказал жених, прижимаясь всё крепче.

— Да, — думая совсем об ином, вздохнула Бельдис, — пойдём.

Ветер стих, снег захрустел таинственно и немного пугающе. Идти в ногу стало получаться лучше, звёзды в небе укрупнились, воздух заискрился в серебристом сиянии Исиль.

«Желаю, чтобы вы были здоровы! — пели оставшиеся на берегу родичи. — И чтобы над вами

Сияло солнце ярче, чем на в благом Амане!

Чтоб до ста лет жили! Горя чтоб не знали,

И чтобы ваши дети вас радовали!»

Весёлая песня лилась, как ни в чём не бывало, но Бельдис её не могла впустить в сердце, всё ещё слыша совсем другие слова.

Примечание к части Песни:

«Желаю» Е. Ваенга,

«Царь» гр. «Гранд КуражЪ»