Свет проклятых звёзд

Дорога над пропастью

— Мою королеву что-то волнует? — вкрадчивый вопрос заставил Оэруиль вздрогнуть и сжаться от неприятных предчувствий.

Да, конечно, зла Карантиру и его семье могут желать очень многие, и белегостский король не исключение, поэтому в объединение Маэдроса, Азагхала и разорённого верховного нолдорана против таргелионского правителя вполне верилось, однако смущало то, как легко муж принял сказанное про орков и наградил воинов жены. Это было очень странно! У короля Карантира Феанориона много плохих и вредных в том числе для него самого качеств, но наивность и леговерность среди них точно не значатся.

С другой стороны, даже если он догадается, то что? Дождётся рождения ребёнка и убьёт жену? Но ведь лорд Новэ этого так не оставит! Хотя, какая разница мертвецу, отомстят ли за его гибель? А стать призраком какой-нибудь башни Оэруиль совершенно не хотелось.

Да нет, Карантир не догадается. Слишком много вокруг тех, кто действительно хотели зла и лично ему, и его успешной любовнице, и отвратительной дочери-тиранке. А убивать каждого, попавшего под подозрение, глупо.

Бояться нечего. Главное, осторожность.

Нолдоран Морифинвэ покинул Ногрод, как только подтвердилось, что путь безопасен. Оэруиль, лишившаяся уединённого жилища, отправилась с мужем, и теперь постоянно ощущала странную подозрительную заботу: рядом, помимо собственных слуг, стали находиться Нолдор, спрашивавшие, всё ли хорошо, не нужна ли помощь или разговор по душам. Но единственное, чего королева действительно хотела — чтобы этих эльфов не было поблизости, однако почему-то именно эта просьба не могла быть исполнена.

Карета ехала через редколесье, и таргелионской правительнице каждое дерево казалось затаившимся врагом. Вдруг здесь всё-таки есть орки? Вдруг не все верные принцессы Митриэль погибли? Что, если…

— Мне ничего не нужно, благодарю, — Оэруиль отвернулась и от окна, и от слуги супруга, сидевшего вместе с помощницами королевы в её карете.

— Твой муж очень трепетно заботится о тебе, владычица, и о вашем будущем наследнике, — снова пояснил эльф. — Ты — счастливая жена.

— Разумеется, — кивнула королева.

Позади послышались звуки рогов, и Оэруиль вздрогнула. Что ещё случилось? Это опасно для неё? Кто-то что-то узнал?

Надеясь не выдать эмоции, супруга нолдорана Карантира закрыла глаза и сделала вид, будто задремала.

***

Пахучий терпкий настой возвращал ясность мыслей, однако Морифинвэ вдруг подумал, что любой хмель так или иначе изменяет ход суждений, и, вероятно, напавшие на Башню Эаринэль это учли. Если знать рецепты травяных сборов, можно предугадать, как оценивает происходящее враг, а значит, раз в голове до сих пор не сложилось чёткой картины, вполне вероятно — таргелионский король прав. Пора придумать новые настои!

«Кто мог рассказать о моих вкусах?» — зациклилась мысль, и чем больше четвёртый Феанарион задавал себе этот вопрос, тем сильнее казалось, что убить на самом деле хотели его.

Ведь всё сходится: подобраться к королю в большом городе или в пути на Гномьем Тракте сложно, да и свидетелей будет много. Зато Морская Звезда — уединённое место, охраняемое небольшим войском охотников-Синдар, которые слишком далеки от торговой политики Таргелиона, чтобы понять, кто из эльфов или гномов враг, а кто нет.

Убийца мог следить, находясь среди доверенных лиц, и когда Пилинэль и Митриэль вышли в путь, решил, что у него появился шанс избавиться от всей королевской семьи разом.

Но кого тогда сажать на трон Таргелиона? Да, если это понять, найдётся и убийца!

Алмарил… Алмарил?!

Он жив? Он предатель? Он в заложниках? Последний выживший ребёнок Пилинэль… Всё, что от неё осталось. А вдруг… Вдруг она предала семью и общее дело и сбежала, скрыв следы пожаром? Что, если она хотела убить Оэруиль и нерождённого наследника трона?

Морифинвэ схватился за голову. Ехать в карете было удобно для размышлений, однако любые доводы казались всё более подозрительными: что, если убийцы именно на такой ход мыслей и рассчитывали? Что, если они хотели подставить Алмарила под подозрение? Но что, если именно так последний выживший наследник короля хотел отвести от себя подозрения? Что мешало ему, находясь в осадном лагере, договориться с роднёй устранить ненавистного отца и его беременную жену, а мать и сестра — случайные жертвы?

Может быть, они всё-таки живы?

И как поступить, если подтвердится причастность Оэруиль? Пожалуй, всё будет зависеть от того, с кем именно она в сговоре. Придётся выяснить, кто писал ей, и кому отправляла письма она. Оэруиль слишком легко использовать — эта эльфийка может стать марионеткой любого, кто способен её напугать, а это вовсе не трудно. Но если был шантаж, почему она не пожаловалась? У кого на поводу пошла? У очередного сочувствующего дурака? У Лепасура появились родственники в Таргелионе? Они добрались до убийцы «невинного строителя»?

А может, это всё-таки были орки?

Карета двигалась плавно, но Морифинвэ казалось, будто он на палубе попавшего в шторм корабля. Только талисманом в дорогу вот-вот сделают его самого.

«В моём торговом совете нет случайных членов! Придётся перепроверить и весь союз! Кто может быть столь глуп, чтобы не понимать — без меня всё развалится! Алмарил — неуправляемый глупец, которым не получится крутить, как вздумается, и держать просто куклой на троне не удастся — он агрессивен и непредсказуем. Значит, не он…»

Издалека донеслись звуки рогов, и Морифинвэ прекрасно понял значение сигнала. Сердце упало, перед глазами сгустился туман.

Не помня, как приказал остановить карету, таргелионский король выпрыгнул на дорогу и побежал в сторону подъезжавших верных.

***

— Почему мы остановились? — Оэруиль вздрогнула так, словно её ущипнули.

Сидевший вместе со служанками любезно предоставленный мужем помощник-утешитель встревоженно осмотрелся через окна, вышел из кареты.

«Мне конец?» — с ужасом спросила сама себя королева, представляя, что выжил кто-то из свидетелей её злодеяния, и теперь всё расскажет королю.

Но с другой стороны… Никто ведь не видел, как законная жена владыки заперла соперницу и её отродье в подвале и подожгла башню. Любые обвинения голословны! Это просто домыслы, не более.

— Нолдоран Морифинвэ Феанарион приказал остановиться в ближайшем городке, — сообщил вернувшийся помощник, короля, бледный, напряжённый, однако готовый действовать. — Сам владыка уехал на пепелище.

То ли от страха, то ли от незнания, что теперь делать, Оэруиль вдруг громко всхлипнула и разрыдалась.

***

Лес вокруг руин выгорел словно лучами: где-то огонь остановили овраги, где-то — болота или повороты речек, а где-то подоспели таргелионские подданные, и помог дождь. Будто щупальца гигантского спрута, пепелище тянулось в стороны, уже бессильное и не опасное, но до ужаса уродливое.

Чёрные остовы деревьев местами ещё тлели и дымились, некоторые стволы горели изнутри, и сквозь трещины пробивались алые языки пламени. Смотря на обугленную землю и мёртвые сосны, зная, что ждёт впереди, Морифинвэ почувствовал ненависть к своему отцовскому имени, в душе вскипел яростный протест против ассоциации себя с окружающим чёрным кошмаром.

Чёрные деревья, упавшие, сломанные или всё ещё устремлявшиеся к небу, тянули скрюченные чёрные ветви, будто прося помощи.

Чёрные камни торчали из чёрного мха и чёрной травы.

Чёрная зола летала в воздухе, оседала на чернеющей одежде и коже, впитывалась в плоть, проникала в горло и лёгкие.

То и дело слышался треск, скрип, шорох, напоминавшие хриплый зов о помощи. Запах дыма то усиливался, то ослабевал, но свободнее дышать не становилось. Полуобгоревшие стволы живых, но искалеченных огнём деревьев по краю пепелища выглядели чудовищно, хоть и было понятно, что с такими увечьями жизнь может и будет продолжаться. Лошади боялись идти сквозь едкую пелену, однако приходилось подчиняться всадникам, почему-то влекомым опасностью вперёд.

— Я не верю, что это могли сделать эльфы или гномы, — нарушил молчание один из верных короля, — больше похоже на орочье злодеяние, чем на месть.

— Ради богатства и не такое сделать можно, — отозвался его соратник, — кто угодно в орка превращается.

— Нет, не кто угодно.

В ответ второй эльф пшикнул и послал коня вперёд, растворившись в сером тумане.

Морифинвэ огляделся. Сейчас, пока до руин башни ещё оставалось около лиги, удавалось сдерживать эмоции, сохраняя хотя бы относительную ясность рассудка, поэтому окружающий пейзаж воспринимался не просто кошмаром наяву, а дополнял картину подозрений, усиливая уверенность в том, что орков здесь не было. Где разбитые, заваленные мусором дороги? Где брошенные на стоянках войск истерзанные трупы? А поломанная молодая поросль? Где неубранные испражнения и блевота?

И ни одного орочьего трупа. Они не могли сгореть все!

То, что на Башню Эаринэль напали не морготовы рабы, казалось очевидным с самого начала, но теперь, когда появились доказательства, стало очень горько, страшно, больно, и возникло ощущение сломавшейся жизни. Дорога Рока, что давно шла высоко над пропастью с копьями на дне, переломилась, словно тонкое лезвие, которое слишком сильно согнули неосторожные руки, наделённые мощью, но не контролируемые умной головой.

«Виновные обязательно должны быть наказаны!»

Дорога сквозь лес, с одной стороны живой, с другой — сожжённый, повернула к окружённой водой возвышенности, где когда-то сияла Башня Морской Звезды, и последней ясной мыслью перед падением во тьму стало озарение: сейчас самое время свалить вину на недоброжелателей, до которых легко добраться, показательно расправиться с ними и тем самым позволить расслабиться настоящим убийцам. Они потеряют бдительность и выдадут себя.

А потом весь мир рухнул к основанию уже не белых — чёрных руин, где на расчищенной от обломков земле лежали закрытые тканями останки.