Свет проклятых звёзд

Король и братья

Супруг вернулся слишком быстро, видимо, передумал идти, куда собирался. Он откинул полог шатра, и Галенлиндэ вздрогнула, судорожно пряча начатое письмо.

— Ты писала отцу? — словно обвиняя в измене, спросил Питьяфинвэ, встав у входа, скрестив руки на груди. — Что ты ему писала?

Эльфийка опустила глаза. Чуть подрагивающей рукой протянув мужу листок, Галенлиндэ всхлипнула и заплакала.

— Забери меня домой, папочка! — передразнивая капризную интонацию избалованного ребёнка, начал читать Феаноринг. — Даже в детстве, под гнётом орочьего племени мне жилось спокойнее! Защити меня, папа! Только ты… — Питьяфинвэ снисходительно рассмеялся. — Видимо, дальше должны быть слова о том, что папа — единственный настоящий мужчина в твоей жизни. Я прав?

Галенлиндэ закрыла ладонями глаза, плечи задрожали.

— Ну перестань, — Феаноринг смял письмо и швырнул его в огонь, — я же твой муж. Ты должна сначала жаловаться мне, а потом мы уже вместе решим, что писать твоему папе. Прежде чем ты поступишь, как подобает хорошей жене, и честно расскажешь мужу о том, что тебя тревожит, выслушай. И не реви! Не ребёнок уже. Сама давно могла бы стать матерью, если бы была хорошей женой.

— Я буду хорошей женой! — сквозь рыдания выкрикнула Галенлиндэ.

— Молчи и слушай! Я не папа тебе! Слёзы вытирать не стану! Но и давить на тебя не хочу. Я лишь объясню одну простую вещь. Тебе кажется, что жить в осаждённом орками городе было проще, чем со мной. Но если ты скажешь это отцу, он прикажет запереть тебя в какой-нибудь башне, где никто не услышит твоего бреда. Ты была избалованной дочкой лорда, сидевшей в безопасной крепости, в окружении слуг и сестёр. Но ты ничего не знала о том, какой ценой оплачивалась твоя счастливая беззаботная жизнь! А я тебе расскажу. В лесу, окружавшем твой город, был кордон Моргота, перегородивший все дороги. Вы могли бы уплыть на юг по морю, но вам негде было бы высадиться, потому что везде кишели эти твари! Твой отец платил им дань, отдавая лес, рабочих, улов и дичь. И дев! Вот она — цена твоей счастливой жизни! Ты считаешь, я чудовище, потому что сжёг город, который сам построил, и теперь тебе придётся жить в лесу без удобств. Да! Но я имел право уничтожить творение своих рук! Это было сделано, чтобы спасти тебя, глупое дитя! Ты хочешь знать правду?! Я тебе её скажу! Те, от кого мы бежали, моя родня. Да только они не друзья нам и не союзники!

Питьяфинвэ вдруг резко оборвал речь. Галенлиндэ смотрела на мужа широко раскрытыми испуганными глазами, но уже не плакала.

— Прости, я наговорил лишнего, — со вздохом закрыл глаза Феаноринг. — Я не хотел пугать тебя.

— Ты не напугал.

Эльфийка встала и подошла к супругу вплотную.

— Ты был искренен со мной. Впервые за нашу совместную жизнь. И, знаешь… Теперь я больше не жалею о своём замужестве.

Губы соединились в поцелуе, руки сомкнули объятия.

***

Тэлуфинвэ молча отошёл от шатра брата. Какая теперь разница, о чём он собирался поговорить? Никому нет до этого дела.

***

Берег реки был высоким и местами отвесным, внизу не оказалось песчаного пляжа, глубокая вода лишала возможности спуститься и просто спрятаться от посторонних глаз, смотря на быстрое течение. Ни пещеры, ни ступеней. Только отвес с торчащими корнями.

Река широкая, течение быстрое, ближайший брод далеко — внезапно не подойти ни одному врагу, а летать Нолофинвэ и его собратья, к счастью, не умеют.

Волны, волны, волны…

И бесконечное трусливое щебетание. Бесконечное!

— Да заткнитесь вы! — крикнул Туркафинвэ, сжав кулаки. — Мне бы ваши проблемы!

На миг воцарилась тишина, но потом голоса зазвучали много громче.

— Хуан, — ласково произнёс эльф, — поймай мне самого трусливого пернатого, только не загрызи случайно. Я это сделаю сам. Как понять, кто самый трусливый? Тот, у кого не хватает силы воли замолчать.

Пёс не двигался, смотря в глаза хозяина.

— Да какой толк мне от их бессмысленных пересвистов?! — вспылил Туркафинвэ. — Помогли узнать о том, что Кано нас ищет? Сообщили, где он? Благодарность моя не знает границ! Говорят, поблизости много зверья? Как будто я не понимаю, что здесь не лучшее место для нового города! Но куда нам идти? Я не собираюсь становиться вассалом какого-нибудь местного недолорда, который должен сам признать меня своим королём за то, что я избавил его лес от орков и волколаков!

Взгляд Хуана стал ещё пронзительнее.

— Я не пытаюсь оспорить твои героические заслуги, Пёс, — погрозил пальцем эльф собаке, ростом сравнимой с пони. — Но ты же понимаешь, что править должен я, а ты будешь моим… Ладно, у тебя будет трон рядом с моим. Да, мы будем равноправными правителями. Нет, Хуан, ни за что! Если ты Майя, это не значит, что я могу претендовать только на роль твоего переводчика! На роль кого?.. Ах ты… То есть, лучше согласиться на переводчика, пока ты не придумал ничего похуже? Все Айнур одинаковые! Я всегда это знал.

Туркафинвэ с грустью рассмеялся и потрепал пса за ухом. На душе стало легче.

— Я знаю, что не прав, — вздохнул Феаноринг. — Иди, помоги твоему будущему придворному певцу найти дорогу.

***

— Я не понимаю, Морьо, — вошёл к брату в шатёр Куруфинвэ, заранее подготовив длинные заумные речи на любой случай, зная, что это поможет выиграть время, за которое, если правильно предложить, Карнистир начнёт пить что-нибудь из своих запасов, и его вопросы уже не будут стоять столь остро. — Ты хочешь, чтобы я решал за всех. Но тебе не кажется это неправильным? Кано…

— Наместник Канафинвэ Феанарион, — многозначительно поправил брата Морифинвэ, поглаживая развалившуюся у него на коленях эльфийку из племени Авари. Куруфинвэ заметил, что дева весьма похожа внешне на Митриэль. Особенно цветом глаз.

— Да, наместник Канафинвэ Феанарион. Он отсутствует. Тьелко охотится. Питьяфинвэ говорит, что ему надоело строить то, что в итоге никому не нужно, а Тэльво пассивно соглашается со всем, но в итоге ничего не делает!

— А отсутствие короля Маэдроса уже стало таким привычным, что о нём даже не считают нужным упоминать, — со злорадством задел брата Карнистир. — Как же можно забыть о местной легенде? Или ты просто не хочешь вспоминать?

— Морьо, я лишь хотел сказать, что не собираюсь решать за всех.

— Знаешь, почему я вспомнил про Нельяфинвэ? — Морьо начал расшнуровывать на эльфийке платье, наблюдая за реакцией женатого брата, который по валинорским законам не имел права на личное счастье в Средиземье, раз супруга не последовала за ним. — Я о нём вспомнил не только для того, чтобы ты почувствовал себя подлецом, а чтобы указать на то, что, как и вынужденно отсутствующий Майти, здесь никто ничего решать не собирается. Поэтому мы можем со спокойной душой делать это вдвоём.

— Нет, это ложь, — начал злиться Куруфинвэ, невольно наблюдая, как платье эльфийки медленно сползает с плеч. — Ты хочешь, чтобы все решения принял я, и тогда тебе не придётся ни за что нести ответственность.

— И как ты догадался?

Ладонь Морифинвэ забралась под платье, сжала грудь девы.

— Я зайду позже, — окончательно разозлился Курво. — Нет! Зайдёшь ко мне ты! Когда сможешь думать верхней головой!

— Тебя не выпустят, — равнодушно сказал Карнистир, — мои верные у входа не просто так сидят. Так что, тебе не отвертеться, брат. Решения за всех ты принимать горазд, я не стану припоминать тебе всего, только последнее. Ты, не спросив меня, сжёг город. У нас уже были налажены связи, мы не занимали ничьих земель.

— Подожди, ты хочешь сказать, что не надо было уходить?! Да ты понимаешь, чем это могло для нас обернуться?!

— А могло не обернуться, — рука заскользила ниже, ткань платья поднялась, — а теперь мы в лесу. Мёрзнем холодными ночами.

— Ты не мёрзнешь, тебе жаловаться не на что. А теперь выпусти меня!

— Даже не подумаю. Я решал важные дела, решил, возвращаюсь… Оказывается, вы успели посоветоваться и предречь печальную судьбу нашей обители. Заметь, я поступил очень благородно и не отравил еду или вино ни одному из вас. Ах, да, вы же не слышали, что можно обработать ткань так, что она не просто будет обжигать, а разъест плоть до костей и превратит кровь в яд. Мучительная и очень зрелищная смерть неизбежна.

Морифинвэ с жаром поцеловал алые губы эльфийки, потянулся рукой к разбросанным по столу свиткам, толкнул несколько в разные стороны.

— Курво, — неохотно прервав поцелуй, сверкнул глазами Феаноринг, — возьми этот мусор, найди среди него план строительства и передай Питьяфинвэ, что если он не хочет однажды лечь спать в отравленную постель, пусть принимается за работу. А Туркафинвэ может от меня больше не прятаться. Нет, не потому, что я воспылал к нему любовью. Просто теперь прятаться бесполезно. Я его везде найду. А ты, Курво, не строй из себя оскорблённого принца. Мы не в Валиноре, и папочки рядом нет. Иди, делай, что сказано.

Встретившись с братом глазами, Морифинвэ дождался, когда тот отведёт взгляд, и ухмыльнулся, глядя на эльфийку.

— Ты тоже делай то, что должна. Объяснять, думаю, не нужно, что именно?

***

Круговая порука

Мажет, как копоть,

Я беру чью-то руку,

А чувствую локоть,

Я ищу глаза, а чувствую взгляд,

Где выше голов находится зад.

За красным восходом — розовый закат.

Скованные одной цепью,

Связанные одной целью…

Музыка звучала в воздухе, среди ветвей, в листве, в корнях и воде. Макалаурэ был счастлив. Да, он устал в пути, не столько телом, сколько душой. Да, неизвестно, как отреагируют братья на спасение Майтимо, если оно удастся. Чувствуя себя виновными, Феанариони могут повести себя…

Канафинвэ отмахнулся. Что толку об этом думать? Надо ехать. Вперёд. Или… Может, обратно? Может, вовсе не стóит встречаться с братьями?

Скованные одной цепью…

— О, как ты меня нашёл, Хуан? — увидев среди деревьев пса Туркафинвэ, Макалаурэ почти не расстроился. — Умный пёс. Хороший. Ладно, раз уж пришёл, показывай дорогу.

Примечание к части Песня Наутилуса "Скованные одной цепью"