Свет проклятых звёзд

Животные какие-то

Наблюдая при помощи чар за приближающимися к воротам крепости людьми, Мелькор был доволен: Младших Детей, похоже, создали как раз для него — ни одна раса в Арде не подходит миру, каким видел его лишённый звания Вала Айну, лучше, нежели эти создания, ибо даже достойнейшие из них не в силах победить немощь своей плоти, а это гораздо важнее и удобнее, чем может показаться на первый взгляд. За неимением в Средиземье других Владык Арды, людям придётся служить замыслам Мелькора, вольно или невольно, подчиняясь или изображая борьбу.

Властелин северных земель Средиземья видел, как радуются рассеивающейся тьме дикари, думающие, что это некий знак свыше, а не обычное снятие ненужной теперь завесы, которая скрывала от посторонних глаз путь людей в их новый дом, наблюдал, как дети бросили недобитого палками птенца и радостно завизжали открывающимся величественным воротам, прочитал написанные на лицах и во взглядах взрослых восторг и чувство избранности. Поход сквозь тьму к лучшей жизни мог бы быть воспет в песнях и прославлен в летописях, но все взрослые члены племени умрут раньше, чем научатся говорить, а дети вырастут неграмотными, не способными складно выражать мысли. Лишь через несколько поколений люди, уверенные, что изначально жили на севере, за горами, смогут оставить о себе хотя бы рисунки на камнях, которые будут очень отдалённо напоминать то, что должны передавать в красках и деталях.

Зато эта горстка Младших очень быстро восстановит численность населения земель Мелькора, преумножит его, и смешать орков с людьми не составит труда. Лучшая замена эльфам, какую только можно представить, а, значит…

Всё просто прекрасно!

***

Пылающий хлыст со свистом ударил по камням, оставив глубокие пузырящиеся борозды. Все голоса мгновенно стихли, замолчали даже два последних раба-эльфа, которых не успели убить, потому что ещё не решили, как именно это сделать. Обсуждение было длительным и казалось оркам крайне забавным, особенно веселила реакция обречённых. Перепробовав разные способы расправы над шахтёрами, смотрители хотели придумать нечто новое, чего ещё не делали, однако не хватало воображения. Единственное, что удалось предложить — заставить эльфов самих изобрести для себя изощрённую казнь. Реакция рабов настолько развеселила орков, что те напились и закусили даже не приготовленным мясом шахтёра, которого убили, методично раскрошив все кости рук, ног и рёбер.

Появление Балрога стало неожиданностью и далеко не приятной, но, разумеется, никто не осмелился выказать недовольство. Усиленно изображая трезвость, орки встали, вытянувшись струной и почтительно оскалились.

Смерив оценивающим взглядом дрожащих и беззвучно плачущих обречённых на смерть рабов, огненный Майя замахнулся хлыстом, и под ноги одного из эльфов выпали его внутренности, вывалившиеся из дымящейся продольной раны, рассёкшей живот от солнечного сплетения до паха.

Орки разочарованно переглянулись: слишком быстро, это уже не возбуждает. Однако кровь и крики боли подействовали отрезвляюще, и смотрители шахты, наконец, заметили, что вместе с Балрогом пришли шестеро мужчин, внешне не похожих ни на эльфов, ни на орков. Низкорослые, кривоногие, сутулые, новые рабочие смотрели исподлобья, с подозрением, но без страха или заискивания: орки сразу почувствовали, что эти незнакомцы будут ждать удобного случая захватить главенство, причём совершенно неважно, в чём.

Люди рассмотрели орков, перевели взгляды на последнего живого эльфа и вдруг начали переминаться с ноги на ногу.

— За девку что ль приняли? — загоготал один из смотрителей, и, подойдя к привязанному к столбу рабочему, сдёрнул с того штаны, демонстрируя то, что не отрезали при рождении.

Новоприбывшие мгновенно среагировали, начали возмущённо мычать и размахивать руками, а потом почему-то подрались. Орки лишь пожали плечами: к новым рабам придётся приспособиться — это животные какие-то.

***

Малыш был очень милым и спал на удивление спокойно. Немолодая уже орчиха взяла ребёнка на руки, присмотрелась: дитя и дитя, немного напоминающее эльфёнка, только ушки маленькие и круглые.

Младенец открыл глаза, посмотрел на женщину, сморщил мордашку и захныкал — голодный. Орчиха осмотрелась: улица пустовала, что неудивительно в это время суток. Корзинка с подкидышем была намеренно оставлена у крайнего дома посёлка именно сейчас — мать не хотела быть замеченной.

Недоумевая, как можно бросить новорожденное дитя, а, главное, зачем это делать, женщина подняла корзинку и понесла плачущего ребёнка в дом.