Свет проклятых звёзд

Примечание к части Ангбанд

(Это всё Мелькор, если что) Письмо ты напишешь

— …Вала… Майя, эльф… — с усилием выдавливал из стянутой ремнём груди слова Клятвы озарённый волшебным сиянием Сильмарилей сын Феанаро. — …Или иное творение Эру… Что уже живёт…

Мелькор с интересом наблюдал за пленником. Что заставляет его произносить слова своего проклятья? Страх? Попытка справиться с болью? Или способ закрыть сознание от вмешательства?

— …Попытается… Завладеть Сильмарилем…

Усмехнувшись, Мелькор подошёл ближе. Живя в Валиноре, называясь Вала, он нечасто встречал Нельяфинвэ, но хорошо запомнил показную холодность и безразличие этого Нолдо ко всем и всему. А ещё то, что, в отличие от братьев, старший Феаноринг хранил традиции рода своей матери: носил украшения в основном из меди и для работы чаще брал именно этот металл. Говорят, Третий Финвэ стал хорошим воином. Что, впрочем, ему не помогло. И, похоже, он будет и третьим мёртвым Финвэ.

— …Клянусь… клянусь… — морщась от боли, прошептал Майтимо. — Именем Создателя…

— Это всё, что ты хочешь мне сказать? — усмехнулся Мелькор, подходя вплотную.

— …Эру Илуватара… — Феаноринг, часто судорожно дыша, приоткрыл заплывшие глаза, обведённые чёрно-фиолетовыми кругами со следами запёкшейся крови.

Через силу продолжая произносить слова Клятвы, Майтимо прямо посмотрел на своего врага. Во взгляде читалось многое, очень многое, но ярче остальных огней, сквозь страх, боль, ненависть и бессильную отчаянную злобу пылало пламя, бросающее вызов мучителю:

«Я не сдамся!»

— Клянусь вечно преследовать огнём и мечом, своим гневом любого! — удивительно чётко произнесли распухшие посиневшие губы.

Мелькор скривился.

— Стража! — голос Айну прозвучал сразу во всём помещении. — Закрепите ему голову!

Моментально появившиеся в камере орки сдавили руками в стальных перчатках пленнику виски, и ещё один ремень оказался затянут на лбу, лишив возможности двигать шеей.

— …Клянусь!.. — продолжал говорить Майтимо. — Именем Создателя…

Мелькор протянул обугленную, покрытую не проходящими волдырями ладонь, осторожно погладил Феаноринга по затылку, и Майтимо показалось, что в мозг вонзились тысячи раскалённых игл. Тело отчаянно рванулось, боль лишила способности не только говорить, но и дышать.

Продолжая нежно гладить жертву по голове, Мелькор ухмыльнулся:

— А теперь послушай меня, король эльфов. Твою Клятву я уже запомнил и оценил фантазию Феанаро. В очередной раз.

Убрав руку от затылка Майтимо и наблюдая, как пленник судорожно хватает ртом воздух, как дрожат сведённые судорогой руки и ноги, а из уголков глаз скатываются слёзы, Мелькор продолжил говорить:

— Видишь, мне не нужны инструменты, чтобы заставить твою голову разрываться изнутри. Поэтому в твоих интересах молчать и слушать. И выполнять. Ты ведь не хочешь снова почувствовать мои руки на себе?

Зажмурившись, с трудом выравнивая дыхание, Майтимо прошептал:

— Да падёт на меня… вечная тьма… Если… Отступлюсь от своего Слова…

И обугленная рука снова погладила красно-каштановые волосы.

— Ты должен написать письмо братьям, — медленно произнёс Мелькор, смотря в мокрое, побагровевшее от напряжения лицо Нолдо, на вздувшиеся жилы на шее, на судорожно вздымающуюся от нехватки воздуха грудь. — Мне сказали, что оставлять тебя без присмотра нельзя, если не хочешь лишиться ценного пленника раньше времени, так что не рассчитывай на мою наивность.

Снова замолчав, Айну убрал руку от головы Майтимо, с интересом ожидая, что станет делать Феаноринг, когда справится с болью. Или уже не справится? Да, на этот раз вряд ли у эльфа хватит сил что-то говорить. Скорее всего, он собственное имя не сразу вспомнит, а уж Клятву…

— Письмо ты напишешь, — вкрадчиво произнёс Мелькор. — Вопрос лишь в том, что будет этому предшествовать. Решать тебе, Третий Финвэ.

Почерневшая, покрытая чудовищными волдырями ладонь очень нежно коснулась покрытого испариной, перетянутого ремнём лба Майтимо.