Свет проклятых звёзд

Сиреневый цвет надежды

Мир утонул в фиолетовом закате. Плащ цвета вечерней зорьки укрыл плечи, ветер попытался растрепать туго заплетённые светлые волосы, бросив в лицо запахи расцветающей весны.

Линдиэль развернула коня и, снисходительно смотря на окружавших её оссириандских воинов, самодовольно улыбнулась. Да, она не королева, но эти эльфы — её подданные.

Прошедшая зима изменила всё.

***

Каленуиль была недовольна и встревожена, и дочь лорда Новэ приготовилась выслушивать упрёки, однако их не последовало. Напротив, племянница начала фальшиво улыбаться.

— Ты потрясла Арастура, — сладким голоском произнесла Каленуиль, — он сказал, что никогда не встречал девушку, которая не пыталась его соблазнить.

Линдиэль с огромным трудом сдержала смех.

— Арастур сказал, — продолжила Каленуиль, снова начиная ластиться, — что лорд Новэ Корабел воистину великий вождь, раз вырастил такую дочь. Теперь никто в Оссирианде не усомнится в том, что сам Вала Улмо избрал Кирдана, и Край Семи Рек никогда не оспорит его власть и благодетель. Арастур сказал, — тёплые руки легли на плечи, кончики пальцев приятно нажали в основании шеи, пробежались вдоль позвоночника, — что ты, не согласившись на близость с ним, дала понять, насколько серьёзны твои намерения, доказала, что не просто строишь из себя важную персону, чтобы удачно выйти замуж, а действительно беспокоишься о судьбе народа. Лорд Кирдан правильно сделал, что направил леди Астальдис в Оссирианд, чтобы она передавала волю Вала Улмо. Она, не Каленовэ.

Ладони надавили на спину, расправили лопатки.

— Мне кажется, или ты считаешь меня мужчиной? — как бы в шутку спросила Линдиэль, и племянница заливисто рассмеялась.

— Похоже на то, прости. Но я не могу иначе воспринимать того, кто носит доспехи. Если не нравится, я не буду прикасаться к тебе.

Линдиэль очень нравилось, поэтому дочь лорда Новэ с милой улыбкой позволила продолжать.

— Если Кирдан одобрит твои действия, — пропела Каленуиль, — моему отцу останется только собрать пожитки и вернуться в Бритомбар. Ты станешь в Оссирианде «волей Владыки Улмо», а я помогу с её осуществлением в твоё отсутствие. Прекрасная стратегия, правда?

Не согласиться было невозможно. Линдиэль думала, что во время обучения владению мечом ей очень не хватало ласковой племянницы, умеющей расслабить напряжённые мышцы. Хотя, в то время у Каленуиль не было причин для особого отношения к родственнице.

— Отец говорил, — блаженно прикрыв глаза, произнесла дочь Кирдана, — что Оссирианд будет моим, если я установлю мир с Таргелионом.

— Это не так сложно, дорогая, — промурлыкала племянница, — владыки многое говорят и записывают, но это далеко не всегда соответствует действительности. Мир давно установлен, осталось это продемонстрировать.

— Как?

— Когда ты уведёшь воинов на север, я приглашу дедушку в гости. Он всё увидит сам.

***

В гаснущем сиреневом небе одна за одной зажглись звёзды.

Зимой дорогами мало пользовались, зато теперь северный путь был изрыт колеями и следами копыт. Вдали пылали костры, и ехавшие впереди эльфы сообщили, что это ногродские торговцы, держащие путь в Химринг, а затем — в Дортонион.

— Как бы ты ни спешил, — сказал оссириандский воин леди, — найдутся купцы, что опередят тебя на день.

— А ещё они могут торговать не только товаром, — задумалась Линдиэль. — Присоединимся, поговорим.

— Леди чрезвычайно мудра, — улыбнулся эльф.

Дочь лорда Новэ не стала озвучивать истинные мотивы желания пообщаться с наугрим: дело было вовсе не в важных сведениях и слухах, а в том, что подгорный народ дружен Нолдор, значит, умеет находить к заморским эльфам подход.

«Ты слишком Нолдо!» — звучало в памяти практически обвинение.

Но…

***

Линдиэль посмотрела на Каленуиль, пришедшую поздно вечером, тайно, словно на свидание, о котором не положено знать мужу.

— Я принесла вина, — улыбнулась племянница, садясь на край постели. — И кое-какие интересные новости.

— Новости? За три ночи перед отъездом воинов на Ард-Гален?

Понимая, на что смотрит Каленуиль, Линдиэль смутилась и подтянула одеяло. Кто же знал, что спать обнажённой — плохая идея?

— Да, — дочь лорда Каленовэ налила вина. — Арастур забрал очень многих охотников и нескольких вождей из своей родни, а это означает, что мой муж остаётся старшим из глав родов. Это было непросто, дорогая, но мы справились.

Бокалы мелодично звякнули, сладковато-пряный вкус поцеловал губы. Стало теплее на душе.

— Надеюсь, ты сделаешь нашу жизнь ещё лучше, — загадочно улыбнулась Каленуиль. — Увы, мои дети принимаются обществом как коренные Лайквэнди, их называют потомками вождей Оссирианда. Это безусловно прекрасно, однако означает то, что моё влияние принижается, ведь я всецело подчиняюсь своему новому народу.

— Речь снова заходит о том, что мне нужны муж и сын? — опять по-нолдорски прямо и резко спросила Линдиэль, и дочь Каленовэ сморщила носик.

— Никто не вправе заставлять тебя.

— О, это истина! — хмыкнула леди, допив вино. — Однако, я уже поняла, что этот разговор будет повторяться бесконечно, и…

Внезапно слова закончились, натолкнувшись на стену незнания, что говорил брат про нерадивую сестру.

— Хорошо, — Линдиэль вздохнула, — я буду честна.

Каленуиль впервые за долгое время искренне обрадовалась. Она этого долго ждала?

— Если я и выйду замуж, то лишь за одного эльфа, и…

— Он из Голодрим, — с довольной улыбкой договорила племянница.

— Да, — смутилась дочь Кирдана.

— Ещё лучше! Это будет доказательством мира между Голодрим и Синдар!

— Возможно, только есть проблема, — покраснела Линдиэль.

— Это не проблема, дорогая, — Каленуиль приблизилась вплотную, взяла за плечи, на лице ощутилось подслащённое пряным вином дыхание. — Теперь ты — владычица Семи Рек, леди Оссирианда, знающая, насколько красива и желанна! Но правильно одеться придётся.

— Об этом я и хотела говорить.

***

Дочь лорда Новэ посмотрела на сиреневый плащ. Да, Каленуиль была непреклонна, утверждая, что нельзя надевать цвета Дома, пока ты не стала его частью, поэтому…

«Синий — не вариант. Возлюбленный считает своим лидером кого-то, чей флаг алый? Но ты не из его рода, дорогая! Какого, говоришь, оттенка знамёна возлюбленного? О, нет, холодный тёмно-лиловый тебе не к лицу, ты должна подчёркивать нежность и женственность! Сиреневый — вот то, что надо! Уверена, мастерицы успеют подготовить тебе несколько нарядов».

И мастерицы успели, создав удивительное сочетание нежности ткани и твёрдости металла. Линдиэль не поверила своим глазам, увидев платья, которые, казалось, нечем дополнить, но вдруг у гномов что-то найдётся?

Тронув поводья, леди устремилась к кострам.

***

Эльфов встретили два очень похожих гнома, отличавшихся только количеством седины в волосах и морщин на лбу.

— Я же говорил, что леди заинтересуют торговцы! — радостно пихнул старший младшего.

— А я и не спорил! Живы-здравы будьте, господа эльфы. Мы охраняем караван и с радостью проводим гостей к интересующим товарам и их хозяевам.

— Меня интересуют новости в первую очередь, — слукавила Линдиэль, и гномы многозначительно закивали.

— Должны предупредить, что мы недостаточно давно выехали из дома, чтобы делиться вестями, — начал оправдываться менее седой гном, — никто ещё не узнал секрет зимних цветов, за который обещают столько золота, что можно будет построить дворец, как у короля Тингола.

— Странные вы какие-то охранники, — прищурился воин рядом с Линдиэль, — у вас оружия при себе нет.

Гномы переглянулись и загоготали.

— А это во-о-он тот тип сказал, что дороги безопасны, мы и поверили! — вытирая слёзы, произнёс старший.

— Он был просто невозможно убедителен, когда мы его подобрали!

— Ном! Мом! — позвал гномов-охранников обвешенный дешёвым серебром очень толстый собрат, отходя от пылающего всё жарче костра. — Не задерживайте гостей! Ведите сюда.

— Я хотела бы купить, — чуть неуверенно заговорила Линдиэль, приблизившись к огню, — новости. Что за цветы, растущие зимой? И почему вы уверяете, будто дороги безопасны? Значит ли это, что враг повержен?

— Это значит, — вдруг прозвучал неожиданно мелодичный для наугрим голос, принадлежавший высокому худощавому мужчине, завёрнутому в какую-то поношенную тряпку, — что осада крепко держит врага за горло. Я знаю — дороги безопасны.

— А что с цветами? — дочь Кирдана села на бревно на значительном расстоянии от странного эльфа.

— Сказки о том, что в Дориате вечное лето, потому что принцесса Лутиэн любит цветы, а папа-король настолько велик, что может приказать зиме не наступать? — хмыкнул мрачный незнакомец, опуская голову, словно нарочно пряча лицо за давно немытыми чёрными прядями. — Но все мы знаем, кто на самом деле правит Королевством-под-Завесой.

— Торговцам не нужны сказки, — потёр пухлые ладони с короткими пальцами лысый гном, ворочивший угли, — торговцам нужна прибыль от сказок. И, между прочим, я повторяю своё предложение не заезжать в Химринг. Что мы там забыли, а? Когда стало известно, что приедут послы Мудрёны, половина города опустела. Остался только гарнизон! И что мы им продавать будем? Оружие они по договорённости у Белегоста берут, я свои товары так дёшево не отдам!

— Химринг опустел? — удивилась Линдиэль. — Почему?

— Да кто этих эльфов разберёт? — отмахнулся торговец в серебре. — Башкой проще полено переломить, чем понять, что у дылд в мозгах творится!

— Тут и понимать нечего, — тихо, с пренебрежением проговорил кутавшийся в тряпьё мужчина, ловко собрал из прошлогоднего дудника и каких-то измельчённых кореньев курительную трубку и, запалив от костра, втянул дымок.

Только сейчас дочь Кирдана заметила, что на странном незнакомце нет обуви. Ужаснувшись про себя, эльфийка отодвинулась ещё немного дальше.

— Первый и Второй Дома Нолдор, — протянув худую руку к огню, произнёс оборванец, — никогда не были дружны, и это никому не под силу исправить. Хитлум шпионит за Химрингом, потому что не может подчинить, а это важно, ведь Маэдрос, даже не будучи королём, имеет влияние на всю родню, и если он потребует склониться перед короной, каждый Феанарион преклонит колено. Верховный нолдоран хочет абсолютной власти, но она ему не по зубам.

— Ты интересно рассуждаешь, — появился из темноты Арастур, демонстрируя гномам подстреленную дичь, которую непрочь обменять на какой-нибудь товар. — Откуда такие сведения?

— У меня было очень много времени подумать, — бросил в костёр то, что осталось от дудника, бродяга.

— Откуда ты? Почему один?

— С юга, — пожал плечами эльф, — шёл один, потому что любой, кто взялся бы сопровождать меня, впал бы в немилость владыки. Я знаю, дороги безопасны, поэтому запретил идти со мной. Да и не нужны мне случайные попутчики! Друзья мертвы, невеста стала женой моего брата, дела семьи меня не касаются.

«Врёт, — подумала Линдиэль, вставая. — Это опасный бродяга. Не хочу быть рядом с ним».

— Я бы взглянула на украшения, — мило улыбнулась леди, и сразу трое торговцев засуетились, бросились к своим телегам. — Мне нужно что-то из белого металла, подходящее к сиреневому платью.

— Аметисты! — обрадовался увешанный серебром гном. — Альмандин, шпинель, топаз! Пурпурит и халцедон! Тончайшая работа!

Радуясь, что нашлось много подходящих изделий, Линдиэль поспешила прочь от костра, с недовольством заметив, как Арастур проявил явное сочувствие к бродяге. Эльфийка могла поклясться, что этот страшный незнакомец теперь составит им компанию в пути, ведь охотника не убедить в том, что далеко не каждый путник нуждается в опеке. У лесных жителей свои законы.

Примечание к части Иллюстрация Алины Саидовой https://vk.com/photo-42078757_457241048