Свет проклятых звёзд

Наместник сгинувшего короля

— Сколько времени возводилась крепость Форменоссэ? — со знанием дела и видом всеведающего специалиста декламировал Питьяфинвэ, расхаживая по высокому отвесному берегу, держа речь перед строителями Нолдор и Синдар, к которым прозвище «серые» успело прилипнуть, и на него перестали обижаться. — Я не упоминаю тирионский дворец, ибо его так и не сочли завершённым, бесконечно что-то совершенствуя. Мой брат никуда не спешил, возводил стены Форменоссэ, подходя основательно, просчитывая каждую деталь. Однако во время урагана, устроенного Морготом, пострадали башни, вылетели стёкла и порушились некоторые вспомогательные конструкции.

Посмотрев на собравшихся, остановив взгляд на вновь мрачном и молчаливом брате-близнеце, Питьяфинвэ вспомнил и слишком высокие ступени крепости, и разновысотные башни, и то, как выглядели коридоры после нападения Вала… Конечно, говорить об этом сейчас не стоило.

— Когда мы прибыли в Средиземье и возвели оборонительные сооружения на Митриме, всё делалось наспех, поэтому сейчас у берегов озера опустевшие неприглядные заброшенные стены, которые, однако, спасли нас от полчищ Моргота. Я знаю, как умеют строить Нолдор, учившиеся у Валар. Как строят Синдар, мне ещё только предстоит узнать, и я уверен, что не буду разочарован.

Снова посмотрев на рабочих, Феаноринг развёл руками.

— Новэ Корабел поставил перед нами сложнейшую интереснейшую задачу, историческое значение которой для нас пока не ясно, однако Слово, сказанное Вала Улмо, оспаривать нельзя, и вот мы все здесь. В самое ближайшее время я уеду на север, где планируется ещё более масштабная стройка, поэтому вам придётся обходиться без моего опыта и совета. Но первый, самый трудный этап возведения системы шлюзов мы пройдём вместе. Обуздаем эту реку, братья! Пусть стихия знает, что никакая большая вода с севера нам не страшна! Айя Феанаро Куруфинвэ! Айя наместник Канафинвэ Феанарион!

— Славься Вала Улмо! — закричала толпа, и Нолдор сделали вид, что присоединились к восклицаниям.

***

— Странный цвет у этого вина, — прищурился Туркафинвэ, брезгливо отодвигая от себя золотой кубок.

Морифинвэ злорадно ухмыльнулся и демонстративно отпил.

— Я мог бы изобразить, что мне плохо, схватиться за горло или живот, начать хрипеть и задыхаться, — скривился он, глядя на плохо скрывающего испуг брата, — но нет настроения. К тому же, Шустрик, ты всё это время был хорошим мальчиком.

— Я согласился поговорить втроём исключительно потому, что мне не нравится, как ведёт себя Кано, — совершенно серьёзно произнёс Туркафинвэ, по-прежнему не притрагиваясь ни к еде, ни к вину. — Он пытается всю власть взять в свои руки, сделав нас просто исполнителями его приказов, не оставляя нам выбора.

— Выбор есть, — не согласился Куруфинвэ. — И нам его озвучили. Либо мы все становимся слугами наместника сгинувшего короля, либо отделяемся.

— И уходим из города, который сами же строили! — всплеснул руками Тьелко.

— Хочешь попробовать оспорить решение наместника сгинувшего короля? — Курво недобро сверкнул глазами.

Морифинвэ вдруг резко вскочил с места и, выхватив кинжал из чернёного серебра, с силой вогнал его в столешницу. Клинок погнулся.

— Ты, мерзавец, о братьях говоришь! — заорал он вдруг на Куруфинвэ-младшего. — Наместник и «сгинувший король» — твои РОДНЫЕ братья! Забыл?! Выгодно забыть об этом?!

Туркафинвэ настороженно переглянулся с Курво.

— Вы уже перестали считать их семьёй?! — продолжал орать Карнистир. — Может, и от отца отречётесь? И называться Феанариони перестанете?! И Клятву забудете?! Воистину, зачем это всё, когда можно сидеть на заднице, пряча её от пинка кованым сапогом, и рассуждать о том, какой вам достался ужасный правитель! Наместник, поставленный сгинувшим королём!

Из ножен выскользнул меч, один из тех, что ковал для сыновей Феанаро, и устремился в грудь Куруфинвэ-младшего.

— Отвечай за свои слова! — крик Карнистира, казалось, сотрясал недостроенные стены дворца. — Отвечай!

— Перед тобой? — Курво побледнел, но ни один мускул на лице не дрогнул.

— Да! Передо мной!

— Интересно, — медленно поднялся Феаноринг, доставая плавным движением из ножен подаренный отцом меч, игнорируя красноречивые взгляды Туркафинвэ, — почему я должен отвечать за слова, сказанные даже не мной? Однако, меч и правда залежался без дела.

— Не смей! — встал между братьями беловолосый Феаноринг, обращаясь к Курво. — Морьо не в себе! Он скоро остынет! А ты хочешь, чтобы это случилось после его смерти!

— Отойди! — послышался приказ с двух сторон.

— Нет!

Тьелко выхватил меч, тоже выкованный отцом, и тут же выронил его под мощным ударом Карнистира, едва не сломавшего брату запястье. Сталь оглушительно застонала, Туркафинвэ наклонился за клинком, и кисть руки оказалась придавлена к полу сапогом. Меч отлетел далеко в сторону, отброшенный пинком Карнистира, давящего до хруста ладонь брата.

— Отпусти его! — к горлу Морифинвэ устремился клинок Куруфинвэ-младшего, но тот лишь рассмеялся:

— Ты меня не убьёшь, а я ему косточки не моргнув глазом переломаю!

Туркафинвэ, не в силах высвободиться, пытался понять, что ему делать: воспользоваться кинжалом за поясом или укусить брата за ногу, но понимал — что бы ни сделал, получит тяжёлый удар сапогом в лицо и раздавленную ладонь.

— Сражайся со мной! — снова заорал Карнистир на Куруфинвэ. — Победишь, и я отпущу эту белёсую скотину невредимой!

Слуги, находившиеся в зале, не знали, как поступить, поэтому держались подальше от своих господ.

— Вон отсюда! — крикнул Карнистир. — Кто останется — снесу башку!

— Успокойся, брат, — медленно убрал меч в ножны Куруфинвэ. — Если проблема во мне, я просто покину зал, и вы сможете спокойно поговорить с Туркафинвэ, если, конечно, ты уберёшь ногу с его руки.

— Ты никуда не уйдёшь! — заорал Морифинвэ, надавливая на ладонь брата, и тот, не выдержав, впился зубами в ногу. Получив пинок в грудь, Феаноринг отлетел в сторону, закатившись под стол, прижимая к себе дрожащую кисть.

— Хорошо, — Куруфинвэ снова обнажил меч.

И напал. Надеясь, что брат просто пьян, но к своему ужасу видя обратное, Атаринкэ хотел слегка ранить разъяренного Карнистира, чтобы боль отрезвила его, но Морьо ловко отражал каждый выпад, словно читая мысли противника, и Курво сам не понял, как оказался на полу, пропустив удар ногой в живот.

Приставив клинок к горлу брата и следя за движениями всё ещё сидящего под столом Тьелко, прижимающего руку к груди, Морифинвэ ухмыльнулся.

— А теперь, доблестные сыны Феанаро, — оскалился Нолдо, — вы будете делать так, как я вам скажу.

***

После очередной попытки поговорить с Макалаурэ, окончившейся провалом, Куруфинвэ пошёл на достроенную часть городской стены, чтобы просто походить и подумать.

Было очевидно, что Кано всё уже для себя решил. Да, он не станет орать, хвататься за меч, угрожать или бесконечно объяснять свою позицию. Наместник сгинувшего короля, как он сам себя назвал, нравится это Морьо или нет, просто запрётся в покоях и выйдет оттуда только для того, чтобы раздать новые указания. Опять же, без возможности их обсудить.

Морифинвэ настаивал, чтобы Курво добился аудиенции… Придётся как-то объяснить потерявшему власть и в городе и над собой брату, что момент, когда можно было изменить ситуацию, упущен, и надо исходить из нынешнего положения вещей, а не биться головой в запертую дверь.

Но… Какое оно — нынешнее положение вещей? Неутешительное.

Макалаурэ ухватился за сомнительный проект, который, возможно, и нужен… Но зачем? И в итоге в городе Феанарион хозяйничают Синдар, Амбаруссар уехали на север, незримо присутствующий среди своего народа король Нельяфинвэ вносит раздор между братьями, и вот теперь двоим из них ничего не остаётся, как просто… Опять отправиться на охоту. И тогда Морифинвэ приберёт к рукам все дела города, ведь, как бы ни относился к нему теперь Макалаурэ, сам вести все дела он не сможет.

Так всё и обстоит. И только река, пока ещё не скованная каменным панцирем, бежит своей дорогой. Неизменная и равнодушная.