Свет проклятых звёзд

Как защитить Валинор

Содрогнувшееся небо обрушилось на Валинор страшной бурей, сровняв с землёй практически опустевшие поселения севернее Альквалондэ, а в самой гавани превратив в руины смотрящий на море фасад дворца, Площадь Фонтанов и разметав причалы с лодками. Вала Улмо замедлил волны, не дав им смыть острова и затопить низкие берега, но полностью избежать наводнения не удалось.

Сокрушительный порыв ветра, замедляемый и рассеиваемый Владыкой Манвэ, пронёсся по Благословенному Краю, ломая шпили дворцов, руша колонны, арки, разбрасывая скамьи в садах, заваливая бассейны, пруды и озёра поломанными ветками и сорванными листьями.

«Ауле! Эльфам нужны подземные города! Если брат нападёт снова, и мы опять окажемся бессильны, это грозит катастрофой!»

«Да, Манвэ. Курумо уже готовит подмастерий».

«Нужна защита и от угрозы с моря, и с воздуха».

«Да, брат. И об этом позаботимся».

«Благодарю, Ауле. Оромэ! Разошли гонцов! Как только будут готовы жилые пещеры, все эльфы должны быть переселены под землю!»

Эонвэ стоял на прозрачном ажурном балконе, размером с сад, на поражающей воображение высоте и смотрел, как его Владыка, общаясь с братьями, используя неслышимую для посторонних речь, гладит по голове исполинского орла. Прощается. Верный Майя знал — его господин принял тяжёлое для себя решение: отослать Торондора и ещё некое количество самых крупных птиц в Средиземье, чтобы они бдительно следили за действиями Мелькора и могли вмешаться мгновенно. Орлам придётся поселиться недалеко от владений потерявшего страх перед Творцом Айну и более не покидать Эндорэ никогда.

Манвэ замолчал. Все приказы отданы, Валар принялись за работу, над Благословенным Краем снова зазвучала Песнь Творения. Сияющая, кажущаяся прозрачной ладонь медленно водила по золотистым перьям, и Торондор блаженно прикрывал оранжево-желто-зелёные глаза.

А потом птица взмахнула крыльями и, созвав пронзительным криком сородичей, унеслась на восток, озаряемая нежным сиянием Итиль.

Эонвэ почувствовал пустоту, расходящуюся мощными, сбивающими с ног волнами, из всегда спокойной и величественной музыки души Владыки Арды.

— Так надо, мой друг, — улыбнулось прекрасное лицо, — это правильно.

Майя лишь кивнул в ответ. Да, это правильно.

***

— Ты не пострадала, девочка моя? — вбежала к Нерданель в мастерскую мама, обнимая, казалось, не заметившую ураган дочь. — Я так беспокоилась за тебя! У нас в восточной части дома выбило окна и сорвало крыши с пристроек! А ты снова уединилась, ни с кем не видишься…

— Это ли причина врываться ко мне? — холодно спросила огненноволосая эльфийка, отстраняясь от матери и смотря на приоткрытую дверь мастерской, словно ища кого-то. — Отец занят?

— Проверяет, всё ли хорошо в его кузнице, — вздохнула супруга Махтана, снова тщетно пытаясь заключить дочь в объятия.

— Пусть зайдёт, когда будет время.

Нерданель быстро отошла от матери и посмотрела на накрытые чёрной тканью неудачные заготовки, которые не выбросила, рассчитывая позже исправить. Снова обернувшись на дверь, потом — к окну, после — снова к двери, она вздохнула.

— Покроется небо пылинками звёзд, — запела чуть слышно эльфийка, словно забыв, что не одна в мастерской. — И выгнутся ветви упруго.

Тебя я услышу за тысячу вёрст:

Мы — эхо, мы — эхо,

Мы долгое эхо друг друга…

И мне до тебя, где бы я ни была,

Дотронуться сердцем не трудно.

Опять нас любовь за собой позвала.

Мы — нежность, мы — нежность,

Мы — вечная нежность друг друга.

И даже в краю наползающей тьмы,

За гранью смертельного круга

Я знаю — с тобой не расстанемся мы!

Мы — память, мы — память,

Мы — звёздная память друг друга…

Взяв в руки высеченную из мрамора голову, Нерданель покрутила её и отставила в сторону на большой стол.

— Ни на кого не похож, — пожала она плечами. — А должен быть Тэльво.

— Нет, что ты! — испуганно выпалила мать. — У тебя прекрасно получается!

— Передай отцу, — снова холодно произнесла вдова Феанаро, — что мне нужна помощь. Я пока не могу воссоздать абсолютное сходство, но мне хочется уже сейчас видеть рядом семью. И если сделать для скульптур вещи, которые были у каждого из моих мальчиков и мужа, ситуация исправится. Отец много мастерил для нас, но почти никто не носил и не использовал его изделия. Один Майтимо хранил наши традиции. Его венец обязательно нужно воссоздать. У Феанаро была подвеска в виде наковальни, у Макалаурэ — застёжка-звезда, у Тьелкормо — короткий нож…

Нерданель вдруг осеклась и, бросившись к матери, сама крепко обняла её и заплакала.

— Моргот… — всхлипнула эльфийка, цепляясь дрожащими руками за накидку мамы. — Если это правда он напал на Тилиона… Значит, Феанаро… проиграл… И мои мальчики…

— Доченька… Здесь в Валиноре живут дети твоих детей. И их дети. Жизнь продолжается, девочка моя.

Нерданель отчаянно стиснула маму в объятиях и расплакалась, больше не сдерживая себя.

Незаконченные скульптуры и заготовки смотрели на эльфиек равнодушными глазами каменных изваяний, подсвеченные серебром небесного цветка. Ветер задувал в мастерскую искрящуюся пыль, и волшебство ночи зачаровывало сердца. Все звуки стихали. Даже плач.

***

Ураган застал путников в лесу, когда только-только начались разговоры о новом светиле Анар. Эльфы ещё не поняли, как на него реагировать, поэтому долго не обсуждали, но молчание тяготило, и в конце концов Нарнис, сидя в карете с младшей дочерью, подняла глаза от книги:

— Финвиэль, как ты думаешь, наши лисицы испугались света?

Юная эльфийка встревоженно посмотрела на маму.

— Леди, смотрите! Лес ожил! — крикнул ещё не достигший совершеннолетия сын старшей дочери Нарнис и менестреля Элеммиро, лихо гарцевавший на вороном жеребце, соревнуясь с более опытными наездниками в красоте и скорости скачки. — Это потрясающе! Взгляните!

Эльфийки вышли из кареты. Все следовавшие на север путники остановились, чтобы полюбоваться радующим сердце зрелищем. Замершие под звуки песни-плача Ниэнны птицы и зверьки теперь суетились, не узнавая родные края.

— Бедняги! — ахнула Финвиэль. — Они так напуганы!

— Не пытайся их ловить! — очень строго сказал двоюродный брат. — Прислушайся. Слышишь? Хотя… За голосами всех этих эльфов невозможно что-то уловить, особенно, если зов не для тебя. Садись ко мне на коня. Поскачем вперёд.

Юная эльфийка вопросительно взглянула на маму, и та с улыбкой кивнула. Легко запрыгнув в седло, Финвиэль смерила брата оценивающим взглядом.

— Лаурэфиндэ красивее тебя, — хихикнула она. — И пусть ты тоже Золотко, тебе с ним не сравниться.

— Ты моя сестра, а не невеста, поэтому оставь эти шуточки. И где сейчас твой Лаурэфиндэ?

Усмехнувшись в ответ на смущённое молчание девы, Лауранаро пришпорил коня. Золотые с красноватым отливом волосы юноши в сиянии восходящего ночного светила казались сиреневого оттенка. Холодные серые глаза с игривым прищуром смотрели на Финвиэль: юный эльф гнал коня вперёд всё быстрее, и ждал, когда его кузина испугается.

«Как бы не так!» — подумала младшая дочь Нарнис и постаралась наслаждаться бьющим в лицо ветром.

— Слышишь? — спросил, останавливая лошадь, Лауранаро.

Теперь, когда многочисленные голоса остались позади, Финвиэль действительно различила среди щебетания, тявканья и урчания далёкое призывное пение, похожее на звук охотничьего рога Вала Оромэ.

— Валиэ Нэсса, — улыбнулся Лауранаро. — Она созовёт пробудившихся лесных жителей и поможет им обустроиться в новых домах.

— Откуда ты знаешь?

— Мои родители — менестрели Валар, — с гордостью напомнил юноша. — Я знаю много интересного. А с Валиэ Нэссой мы с друзьями иногда скакали по лесам наперегонки. Разумеется, верхом. А Владычица — на своих длинных сильных ногах. И её невозможно догнать, если она сама этого не позволит.

Неожиданно стало темно. Позади послышались тревожные возгласы, и двое юных эльфов развернули коня, чтобы скакать обратно. Пение Нэссы стихло, воздух замер и словно загустел.

И вдруг оба эльфа оказались на земле, покатившись по мху и кустикам прозрачных ягод. Ветер ломал ветви и молодые деревца, переворачивал повозки, швырял на дорогу лошадей.

— Ты не ранена? — крикнул Лауранаро Финвиэль, закрывая эльфийку своим телом от летящих веток.

— Нет… кажется… А-ай!

— Что с тобой?

Девушка не ответила, только тихо всхлипнула.

Ветер стал стихать, и юноша, поднимаясь, понял, что после удара о дерево при падении очень сильно болят рёбра справа и бедро. На ногу не наступить. Вороной жеребец жалобно заржал, тщетно пытаясь встать.

С помощью верных охотников выбравшись из-под кареты, Нарнис, не замечая стекающую по виску кровь, бросилась к детям. Уже успевшие подбежать к ним эльфы осматривали ногу Лауранаро и спрашивали о самочувствии Финвиэль.

— Мама! — заплакала юная эльфийка, прижимая левую руку к животу. — Это опять… Как тогда? На Валинор пала тьма?

— Нет, — Нарнис подняла голову. — Видишь, Итиль сияет в небе. Как ты, Финви?

— Рука-а…

— Нам всем повезло, — сказал накладывающий повязку дочери Нарнис лучник, — что на месте погибшего леса заново высаженные деревья не успели вырасти большими.

— Да… Иначе я бы ударился не о гибкий ствол, который переломился сразу же, а обо что-то более крепкое. И сломался бы сам, — с усмешкой согласился Лауранаро, отпивая из чьей-то фляги. — Нарнис, ты же не скажешь маме, что я вино пробовал?

— Судя по тому, как ты пробуешь, — прищурилась дочь Нельяфинвэ, обнимая Финвиэль, — это уже далеко не первый раз.

— Второй! И тогда я тоже сильно ушибся. Правда.

Дорога озарилась дивным светом, и из ночного сумрака, обрамлённого чёрными ветвями, возник белый всадник.

— Именем Вала Оромэ, — сверкая доспехами и плащом, провозгласил посланник, — передаю Слово Владык. Моргот напал на Итиль, но был отброшен назад в свою чёрную твердыню. Доблестный Майя Тилион отбился от врага, и светоч по-прежнему сияет на небосклоне. Для контроля над Морготом в Эндорэ направлены Орлы владыки Манвэ, а Валинор отныне будет защищён от любого нападения. Все эльфы переселятся в подземные города, которые очень скоро возведут. Таково Слово Валар.

***

— Переселиться под землю? — ахнула Индис, выглядывая из кареты.

Возвращаясь вместе с братом и его семьёй домой от священного холма, вдова нолдорана Финвэ была полностью погружена в размышления о сыновьях и изменившемся мире, поэтому появление посланника Вала Оромэ сразу после страшного порыва ветра, от которого спасли холмы, загородившие дорогу с востока, стало почти потрясением.

— Слово Валар? — удивлённо поднял брови Ингвэ, до этого момента вполголоса говоривший со своей супругой. — Индис, ты слышала? Это же наш шанс! Разворачиваемся! Надо переговорить с семьёй Ольвэ.

— О чём? — сестра не разделяла энтузиазм брата.

— Твой драгоценный Арьо послушно уйдёт в любую нору, если на то будет воля Валар. Но, поверь, Индис, не все так преданы Владыкам. Скажи, ты хочешь бросить свой шикарный дворец с фонтанами, садами и дорожками для конных прогулок и спрятаться в пещеру? Там не будет неба над головой, не будет Анар и Итиль. Какой тогда смысл в их появлении? Если нолдоран Арафинвэ поведёт свой народ во тьму, это его право. Но мы, Индис, не Нолдор. Мы ничем не провинились пред Валар, и имеем право голоса. Теперь, наконец, пришло время вернуть власть. Эру услышал нас, Индис! Вечная и сияющая слава Творцу! — синие глаза Ингвэ засияли, как никогда. — Разворачиваемся! Едем к Ольвэ.

Примечание к части Песня Анны Герман "Эхо любви"