Свет проклятых звёзд

Бабы и еда

Высокий берег реки обвалился после затянувшихся дождей, и больше полусотни деревьев сползли в воду, полностью уничтожив песчаный пляж. Молодым членам тайного племени стало удобнее ловить рыбу — если забраться на нависший над волнами ствол и сесть ближе к глубине, то и добыча придёт крупнее, но чтобы набрать воду или постирать одежду пришлось искать новый пологий спуск далеко от прежнего привычного места.

Проходя мимо детей, прыгавших с наклонившихся деревьев в реку и погрозив им для порядка хворостиной, горбатая кривоногая старуха Длала, замотанная в поношенные, но чистые тряпки, прошмыгала с двумя вёдрами к уцелевшему пляжу.

***

— Дай сюда! Сама сделаю, — немолодая крепкая женщина с отвисшей грудью и дряблым животом вышла из воды, коротко обрезанные чёрные волосы с небольшой проседью прилипли ко лбу.

— Ну делай, — её подруга, крупная и сильная, словно мужчина, тоже давно не юная дева и тоже с короткой стрижкой вдовы, бросила кроличьи потроха в кастрюлю, посмотрела на освежеванные тушки. — Я тогда сети проверю.

— Хорошее дело, Халет.

Однако, стоило нагнуться к воде, занявшаяся было шкурками женщина ласково обняла её сзади и погладила между кривоватых ног.

— А ты догадлива! — Халет приняла более удобное положение. — Продолжай, коль начала.

Старуха Длала, посмотрев на женщин с берега, заулыбалась, вспомнив, как сама, овдовев и не имев возможности снова выйти замуж, бегала к соседке. Не так плоха доля одиночки, как говорят. Эх, были времена! А нынче — ни озорной соседки, ни интереса к баловству… Только за других и остаётся радоваться.

Решив не мешать молодухам веселиться, Длала поставила вёдра и пошла глубже в рощу — посмотреть, нет ли каких грибов-ягод.

Вдруг со стороны леса раздались тревожные крики и свист. Охотники возвращаются? Что случилось? Опять какие-то певуны нагрянули?

***

Старый вождь поднялся со шкур и взял копьё. В племени нередко повторяли, что никто не знает, какая охота станет последней, однако сейчас мужчина понимал — вот он — безнадёжный бой за жизнь. Что ж, погибнуть ради своего народа — почётно. Это не от немощи старческой околеть. Только вот вопрос: насколько славной будет последняя охота?

Убивая лесных хищников, можно спастись от голода и холода, но теперь предстояло совсем иное сражение — напавшая стая не считалась съедобной и для одежды не годилась. Достойно ли погибать, сражаясь с ними? Что, если никто не выживет, и не останется памяти об этих страшных днях?

Позвав охотников и приказав одним охранять племя, а другим — следовать за вождём навстречу врагам, старик с гордым кличем вскинул копьё.

— Хал!

Пусть брат, сыновья и внуки идут в бой с уверенностью в грядущей великой победе!

— Хал! Хал!

— Халах!

— Ха-а-ал!

Практически никто в тайном племени не знал, что из охотников, встретивших чужаков копьями и ловушками, не выжил никто.

***

— Я чёт не понял, — командир-орк, смотря карту, харкнул себе под ноги, — это что за дрочёный факел впереди?

Понимая, что военачальник злится на неожиданно возникшее на пути племя дикарей, соратники пожали плечами — о том, что в этих землях кто-то живёт, воинов Светлого Владыки не предупредили.

— Да трахал я их! — устало выругался командир, словно и правда утомился от утех. — Слыш, ты, обвислый, — позвал он молодого полуорка, который раньше не воевал, — считать умеешь? До скока?

— Да я! — начал хвастаться боец. — Да я это! Я войско наше перед походом считал! Каждый этот! Каждую кучу считал!

— Кучу? — заржал одноглазый хромой человек.

— Ну, кучу! Народа! Вот есть войско, и вот его на кучи делят! Затрахаешься считать! А я считал! Дни и ночи считал!

Отряд разразился хохотом.

— Заткнулись! — заорал командир. — Обвислый, подбери свою болталку и топай в разведку. Не успеешь убежать, пока я готовлю стрелялку — проверю прочность твоей задницы!

Предполагая, что речь шла о луке, новоиспечённый лазутчик бросился в сторону ближайших деревьев, однако дружное ржание соратников объяснило лучше любых слов, что выбрано неверное направление. В ужасе от перспективы получить стрелу в ягодицу, полуорк развернулся и припустил к реке.

Когда своих стало не видно и не слышно, молодой боец ощутил новый страх: что, если враги поймают? Сожгут заживо? На кусочки порубят? Скормят псам? Волкам? Крылатым ящерам?! А вдруг… вдруг сами съедят?! Проткнут палкой, повесят над костром живьём и будут медленно жарить, отрезая по кусочку…

Слишком ярко всё это представив, полуорк в ужасе завопил тоненьким голоском и ринулся в ближайшие кусты, где спрятался, распугав мелких птиц и зверьков. Заливаясь слезами, трясясь и всхлипывая, горе-разведчик не представлял, что делать дальше, и от отчаяния боялся даже шевельнуться.

***

— Где этот обдолбыш?! — начал ругаться командир, когда солнце стало клониться к закату. — Заблудился шоль?

По глазам соратников орк понял — чем дольше лазутчик не возвращается, тем сильнее боятся остальные.

— Ты, ты и ты! — ткнул пальцем военачальник на трёх ближайших бойцов. — Быстро на разведку, ночью надо нападать. За голову обвислого — награду назначу.

Два полуорка и человек кровожадно усмехнулись. Вечер обещает быть интересным!

***

Начало темнеть. Вспомнив, что в лесу по ночам особенно опасно, молодой полуорк окончательно запаниковал, и вдруг увидел перед собой светящиеся глаза.

Уверенный, что это какой-нибудь голодный кровожадный хищник, воин Мелькора с воплем выпрыгнул из куста и бросился бежать.

***

— Это ещё что? — охотники тайного племени, ушедшие впятером в лес дальше остальных, переглянулись.

— Орёт кто-то, — констатировал один из них. — Надо глянуть.

Подготовив копья и ножи, мужчины и женщина, крадучись, двинулись вперёд, обходя собственные ловушки.

Вдруг вопль впереди превратился в короткий истошный вой, и воцарилась тишина.

— Яму поймал, — констатировала охотница с жуткими шрамами на лице. — Может, вытащим живого.

— Эй! — крикнул старший мужчина. — Отзовись!

Ответом стала тишина, соплеменники поспешили к опасной западне, и вдруг один из них упал.

— Ты чего? — спросил собрат, и тут же тоже рухнул.

Женщина и двое оставшихся мужчин спрятались за стволы, стали осматриваться. Из темноты выскочил чёрный силуэт, у горла одного из охотников блеснула сталь, и тот с бульканьем, неловко размахивая руками, повалился на землю.

Прозвучали незнакомые слова, оставшихся в живых женщину и мужчину обездвижили ударами по голове.

— Где этот хрен висячий? — прищурился полуорк, закончив связывать пленников. — Вытащить надо и бошку того.

Собратья кивнули, осторожно пошли по ночному лесу.

— Вон! Тут глубоко, я не полезу.

Воины Мелькора встали над ловушкой, на дне которой среди кольев лежал горе-разведчик, непонятно, живой или мёртвый.

— Ссыкуны! — хохотнул человек в адрес соратников и, схватившись за закреплённый у края не слишком надёжный канат, спустился к искалеченному полуорку.

Взяв меч, боец рубанул лазутчика-неудачника по шее раз, другой и, наконец, поднял отрубленную голову за волосы.

— Возвращаемся, — крикнул он своим и ловко выбрался из ямы. — Эти двое потом сами нам дорогу покажут. Мы ж умеем спрашивать!

Полуорки гадко хохотнули.

— Давайте по-быстрому бабу это, — спустил один из них штаны, — пока целая.

Избавившись от всего, что мешало развлечься, воин Мелькора удобно расположил связанную женщину на мхе и принялся за дело.

Придя в себя, охотница попыталась закричать, и тут же не досчиталась и без того не слишком частых и здоровых зубов. Подавившись кровью и крошевом, пленница зарыдала. Мужчина тоже пришёл в себя, в ужасе что-то завопил, но ему сразу зактнули рот.

По очереди поиграв с беспомощной, а потому легко доступной дыркой, лазутчики поправили штаны и потащили добычу в лагерь.

***

Луна поднялась высоко в чёрное звёздное небо, редкие облака то скрывали волшебный цветок, то снова позволяли любоваться им. Или просто тучи не решались мешать Майя Тилиону наблюдать за событиями в Арде.

Заложника посадили на землю у дерева и крепко привязали к стволу, оставив правую руку свободной — её положили на сруб, держа за запястье. Первый крошащий кости пальцев удар рукояти топора заставил заорать до рвоты. Второй едва не лишил сознания.

Женщину, всё так же связанную, бросили неподалёку и начали по очереди насиловать.

Убедившись, что напугали жертву достаточно, похитители принялись что-то спрашивать, угрожая продолжить калечить руку, но несчастный пленник ничего не мог понять. Тогда низкорослый коренастый мужик с плоским желтоватым лицом и чёрными глазами-щелями стал тыкать в лицо заложника какой-то тряпкой с рисунками, требуя ответа. От отчаяния мужчина взвыл, мучители отошли, о чём-то поговорили и вернулись.

— Где твои свои? — с жутким акцентом спросил крупный воин с большими зелёными глазами и длинным крючковатым носом.

Дальше последовали непонятные слова, однако они были похожи на вопросы: «Где живёшь, где защита?» и требование показать дорогу. Высокий тощий желтолицый боец многозначительно поднял топор.

Всё это время чужаки развлекались с пленницей, которая уже почти не кричала.

Проследив взгляд заложника, смотревшего на несчастную женщину, низкорослый мужик кивнул и произнёс что-то похожее на «Отпустим», сопровождённое соответствующим жестом.

С ужасом смотря на своих мучителей, пленник закивал и решил, что покажет дорогу через охотничьи тропы, где хотя бы кто-нибудь из врагов попадёт в ловушки, к тому же вооружённые и умеющие биться с хищниками соплеменники смогут дать отпор.

***

Командир-орк с недоверием посмотрел на искалеченного дикаря.

— Может, обойдём этих тварей стороной? — спросил старый боец. — Вряд ли там есть, чё брать.

— Не-е-ет, — медленно оскалился военачальник, — всегда есть, чё. Бабы же! Еда. Да мало ли!

Поспорить было трудно, и, развязав пленникам ноги, воины Мелькора пошли в лес, требуя от заложников показывать дорогу.