Свет проклятых звёзд

Самые красивые звёзды

Забравшись под самый потолок высоченного свода подземного зала, двое эльфов, не используя ни страховочных тросов, ни крючьев, пользуясь только лестницами, украшали очищенный от прежней росписи камень звёздами и узорами, используя светящуюся краску и искусственные самоцветы.

Оба творца были уверены, что справились бы в одиночку лучше, помощник исключительно мешает работе, пользы от него никакой, однако у обоих были причины терпеть рядом ничего не смыслившего в искусстве бездаря: Тьелперинквар обещал деду Гвиндора занять юного лорда интересной работой, а Гвиндор обещал своему деду, что поможет почётному гостю короля Финдарато Инголдо с его проектом. Теперь оба мастера втайне ругали лорда Индвэ, однако не подавали вида, стойко вынося отвратительное представление друг друга о том, как должен выглядеть потолок парадного зала.

И вообще, просить помощи — равносильно признанию в никчёмности и неумению делать что-то самостоятельно!

— Почему звёзды? — заговорил первым Гвиндор, решив прервать бессмысленное молчание, лишь множившее взаимную неприязнь. — Почему не орнамент? Мы ведь здесь творцы, и в нашем крошечном мирке на небесном куполе могут расти цветы и плавать рыбы, вместо порхающих по нежным лепесткам бабочек.

— Потому что на небе не бывает огня, — неожиданно спокойно ответил Куруфинвион, — освещённая даже пламенной Ариэн высота всегда холодна и не может вспыхнуть. Здесь, видимо, многие так же думают про камень и рисуют на нём языки огня, а мне это видеть неприятно.

— Я слышал, твой предок был Пламенным Духом, — доводя до совершенства лучи очередной звезды, хмыкнул юный лорд, — неужели его жар так сильно утомил тебя, что даже по прошествии стольких лет потомок величайшего Нолдо не может смотреть на горение?

Тьелпе напряжённо замолчал. Одним лёгким движением руки мастер закрепил в камне свода прозрачный кристалл, сделав его сердцем очередного нарисованного творения Валиэ Элентари.

— Не люблю говорить об этом, — выдавил из себя Куруфинвион, когда серебряная краска с голубым и золотым отливом легла на контур ещё одной звезды, снова восьмиконечной, — однако я считаю исход из Валинора ошибкой. Да, я снискал славу великого воина, сразившись с врагами в четырёх грандиозных битвах, однако уверен — кровопролития нужно стремиться избежать всеми возможными способами.

— Я удивлён, — Гвиндор почувствовал себя неудачником и слабаком, поэтому не смог сдержать злость, лишь попытался превратить агрессию в насмешку, — обычно великие воины хвастаются подвигами, а не сожалеют о них.

— Чем же я должен хвастаться? — сам удивился своим словам и мыслям валинорский отступник. — Убийством полсотни собратьев в Альквалондэ, за что меня теперь ненавидят все Айнур и король Тингол? Тем, что я прикрывал отступление Феанаро и его сыновей с Ард-Гален, сражаясь против войска Балрогов, но так и не сумев спасти великого деда? Мне стоит считать себя достойным легендарной славы, потому что во время Дагор Аглареб вёл войско Химлада на помощь Долине Маглора, но не успел вовремя, и пришёл, только чтобы изгнать орков с пепелища? Я должен гордиться тем, что не дал погибнуть принцу Финдекано, бросившемуся в бой с морготовым червём, но так и не убил эту огнедышащую тварь?

Гвиндор часто задышал. Юный лорд чувствовал — Куруфинвион врёт, однако даже представить не мог масштабов лжи, поэтому уверился, что хотя бы половина сказанного правда, а этому уже можно было позавидовать. Великая слава, воспетая в летописях! А что сказано в книгах про сына лорда Гуилина? Только то, что родился? Вот это действительно заслуга! Почётно! Очень почётно. М-да.

Видя, что гость Нарготронда не выглядит отважным бойцом, хотя бы как тот же ненавистный Эрьярон, но при этом смог проявить такую доблесть в сражениях, Гвиндор решил, что сам однажды обязательно прославится на поле боя.

Если уж этот смог…

— Не хочу говорить о войне, — дорисовав звезду, вздохнул Тьелпе и полез выше. — Мне и без неё есть, о чём подумать. Ты же знаешь, зачем мы украшаем этот потолок?

— Ещё бы не знать, — младший сын Гуилина продолжил раскрашивать сине-фиолетовые очертания облаков, — ты хочешь жениться, и здесь будет празднование.

— Только есть одна проблема: я считаю неправильным устраивать торжества в отсутствие короля, у которого гощу, но сколько ещё времени Финдарато собирается провести в Дортонионе, никому не известно.

— Было прислано письмо, на совете зачитывали, — обрадовался своей важности Гвиндор. — Я не имею права разглашать содержание послания короля, однако некоторые детали не являются секретом. В частности, государь вёл речь о том, что ни в Нарготронде, ни на Тол-Сирионе Фирьяр не будет, и это вовсе не из-за непростых отношений между Старшими и Младшими, проблема не в том, что пока эльфийский король собирает армию и договаривается с вождями-собратьями, у Фирьяр успевают смениться несколько поколений, и даже если предок что-то пообещал, это вовсе не значит, что его потомки о договоре знают. Да, речь о племени на границе Таргелиона и Оссирианда, которое не помнит, что считалось вассальным для Хитлума и абсолютно уверено в своей вечной изначальной независимости. А завоевать их расположение Хитлуму пока нет возможности.

— Странный народ, — задумчиво сказал Тьелпе, поправляя контур сияющего облака.

— В Нарготронде смертным не место, — с важным видом продолжал юный лорд, — потому что здесь нет лучей Ариэн, а при отсутствии света и без того слабые здоровьем Младшие совсем сникают. Что касается Тол-Сириона, то там причина иная: остров слишком мал для стремительно размножающихся Детей Эру.

Сын Куруфинвэ-младшего равнодушно пожал плечами — пожалуй, особенности восприимчивости смертных к темноте и свету его волновали сейчас меньше всего.

— Учитывая, что обучение Младших — дело непростое, — видимо, вспомнил, с чего начался разговор, Гвиндор, — владыка Финдарато Инголдо ещё долго не планирует возвращаться в Нарготронд.

— Я бы хотел позвать на свадьбу отца, — задумчиво произнёс Тьелпе, — однако в отсутствие короля границы закрыты.

— Даже для Куруфинвэ Феанариона?

Аманэльда задумался.

Да, конечно, можно было бы думать, как… как тот, кто считает, что у королей одни законы и принципы, а у остальных — другие. Как Вала! Как тот, кого больше не зовут Вала!

Нет. Никогда.

— Куруфинвэ Феанарион не попадает под понятие «все»? — язвительно поинтересовался Тьелпе. — Для кого-то, возможно, это и так, но я считаю подобное нечестным.

— Значит, — глаза юного лорда загорелись: эльф придумал нечто такое, что позволило ему праздновать победу, — твой отец в твоих глазах — ровня смертным дикарям. Кстати, почему мы рисуем восьмиконечные звёзды?

Куруфинвион долго боролся с желанием скинуть наглеца вниз. Хотелось высказать очень многое и про символы рода, и про уважение, и про честность, однако Нолдо представил, как далеко может зайти спор и просто равнодушно ответил:

— Звёзды с восемью лучами самые красивые.