Свет проклятых звёзд

Замени мне жениха

На мёрзлой земле валялись полуистлевшие доспехи, а под ними — то, что осталось от воина. Сколько лет ржавчина ела металл, понять было сложно, да это и не требовалось — дор-ломинская разведка задалась совсем иным вопросом: откуда здесь орочьи останки?

Поход начался почти так же, как и всегда: сначала Хадор и его воины перетащили через Железный хребет запасы, только в разы большие, нежели раньше, потом спрятали их, после — продвинулись вперёд на северо-восток и перепрятали еду, потом опять всё повторилось и опять, и опять. В этот период каждый раз отправлялись домой первые заболевшие: вспотели, переохладились, надорвались, не выдержали натиска тьмы и отсутствия дневного света. Нынешний поход исключением не стал, даже несмотря на то, что зима в морготовых землях в этот раз выдалась теплее и менее ветренная, чем раньше.

А ещё разведчики заметили: то и дело в воздухе ощущался странный, кисловатый запах, время от времени напоминавший вонь стухших яиц.

— Кажется, у Моргота совсем плохи дела, — стали шутить воины. — Даже кладки птичьи того.

— Похоже, мы пришли к большой свалке.

— Морготовы владения — и есть свалка.

Однако лежавшие на мёрзлой земле останки заставили замолчать всех шутников.

— Надо доложить Хадору, — сказал Арахон, осматриваясь.

Осторожно подойдя к кускам ржавого металла, воин присел на корточки и присмотрелся. Плоть под латами давно истлела, однако можно было понять по виду головы, что лежит здесь мёртвый орк, а не человек из Белерианда, и умер он, похоже, не от ран. Впрочем, обычное дело: мог перепить или пережрать чего не надо. Морготовы твари — что с них взять?

Однако, если здесь откуда-то взялся орк, значит, поблизости что-то есть. Неужели наконец повезло?

Не решаясь радоваться раньше времени и невольно ища подвох, Арахон осторожно пнул проржавевший нагрудник, на котором ещё виднелось кривое подобие эльфийской звезды. Во все стороны расползлись похожие на пауков сороконожки, спрятались под камни и в трещины почвы.

— Измельчали шпионы Моргота! — рассмеялся Маланор, тоже подходя к трупу. — Откуда ж ты пришёл? — спросил старый разведчик останки орка.

— Слишком давно пришёл, — ответил за мертвеца Арахон. — Но я бы двинулся туда, куда его ноги указывают, поскольку голова направлена в нашу сторону, а там мы уже были везде.

— Так и поступим, — старый разведчик кивнул. — Разделимся. Мы с тобой и Барахом пойдём туда, откуда этот неудачник пришёл, а остальные — возвращайтесь и доложите Хадору. Теперь этот труп станет для нас отправной точкой поисков. Думаю, вождь со мной согласится.

Воины кивнули, рассеялись по мёрзлым холмам и оврагам, чтобы вернуться в укрытие разными дорогами.

***

Хадор нахмурился. По описанию трупа было похоже, что лежит он примерно со времени последнего похода в поисках воды, но никто из разведчиков тогда нигде не встречал морготовых тварей — ни живых, ни мёртвых. Может быть, этот орк пытался преследовать воинов Дор-Ломина, но погиб от жажды и голода? Сомнительно. Главным в рассказе оставался тот факт, что враг облачился в доспех, значит, собирался сражаться.

Белериандских разведчиков преследовали, но не догнали?

Хадор помрачнел ещё больше. Пожалуй, стоит проверить старые стоянки. Прикинув, что для сколько-нибудь значительного сражения воинов Дор-Ломина сейчас недостаточно, вождь решил попросить подкрепления из осадного лагеря. В конце концов, просто так что ли Брегор, сын Боромира присылает своих собратьев? Для передовой даже они сгодятся. Учитывая, что глава беорингов не дорожит теми, кого отправляет на службу, можно сделать вывод — потери никто считать не станет. Однако для вызова подкрепления необходимы веские основания, и надо их добыть.

— Выходим на поиски! — приказал Хадор, потирая разболевшуюся из-за смены погоды руку. Проклятый ящер! — Мы должны найти живого орка. И лучше, не одного. Если говорить не станет, притащим его в Хитлум, чтоб эльфьи колдуны ему мозги вправили. Говорят, Марах так успешно делал.

Бойцы согласились, начали собираться в путь. На лицах читалась усталость от бесконечных бессмысленных поисков, воины хотели напоить мечи кровью врагов, и уже не боялись встретить слишком сильного противника.

***

Новая карта рисовалась легко. Маланор, сильно постаревший за прошедшие с прошлого похода годы, довольно быстро устал, поэтому остался в одном из оврагов готовить землянку, а Барах и Арахон разошлись, чтобы охватить больше территории за короткий срок.

Время утекало, никаких следов присутствия орков больше не обнаруживалось. Не желая возвращаться ни с чем, супруг Брегиль решил отнести соратникам уже сделанные заметки, а потом продолжить поиски, но, пройдя в обратном направлении не более сотни шагов, разведчик вдруг увидел под ногами обломок ржавого клинка. Арахон мог поклясться — этой вещи здесь раньше не было! Да, в темноте морготовых земель многое ускользает от лишённых зоркости человеческих глаз, но оружие… Нет! Никогда. Завертев головой, воин вдруг заметил металлический блеск чуть поодаль и пошёл туда. Возникло странное чувство, будто клонит в сон, чёткость зрения пропала. Потряся головой, Арахон присел, взглянул на обломок и вдруг услышал тихое пение странным голосом, который звучал одновременно высоко, и низко и мог принадлежать и мужчине, и женщине:

— Протяни мне ладонь… Протяни мне ладонь…

Разум затуманился, словно от травяных смесей Бреголаса, но воин всё-таки смог заставить себя думать: если он попал под действие чар какой-то местной твари, то звать на помощь — означает подвергнуть опасности соратников. Похоже, куски клинка оказались ловушкой. Подняв оба обломка и спрятав в сумку на поясе, Арахон обернулся на голос.

— Протяни мне ладонь!

Близко никого не было видно, и воин подумал о возможности сбежать. Только не приведёт ли он беду к соратникам? А если слишком долго путать следы, можно насмерть замёрзнуть. Решив, что риск — это именно то, ради чего стоит лезть в логово врага, Арахон осторожно пошёл туда, откуда доносилось пение.

Как назло, местность стала абсолютно открытой — ни единого холма или оврага, ни камней, ни ям. На совершенно ровной земле, припорошенной зернистым снегом, распластался ещё один труп в проржавевшей броне и остатках шкур. Рядом с мертвецом, обнимая нагрудник, лежала хрупкая, легко одетая девушка. Заметив врага, она поднялась и села на колени, выставив вперёд кривой нож.

— Нас предали, — сказала странная незнакомка, чёрные волосы которой были длиннее тела и прилипали, словно мокрые, глаза выглядели непропорционально большими, ротик-ниточка почти не шевелился. Кожа девушки казалась едва ли не белее, чем её платье. — Жениха убили. Я отомщу! Не подходи!

— Подожди, — Арахон остановился, поднял руки, пытаясь прислушиваться, насколько это позволял ветер и тёплая одежда. — Я тебя не трону. И жениха твоего убил не я. Клянусь.

— Знаю, — сказала девушка, вставая. Снег летел словно мимо неё — на чёрных волосах не появлялось ни крупинки. — Но ты тоже хочешь крови. А я — совсем иного.

— Месть не бывает без крови, — осторожно произнёс воин. В голове появился неприятный шум.

— Бывает, — не согласилась незнакомка. — Уходи.

— Послушай, — медленно, обдумывая каждое слово, проговорил Арахон, решив, что его всё равно не отпустят, — я могу помочь отомстить. Меня послали сюда за орочьими головами. Чем больше принесу, тем больше заплатят. Давай так: я убью того, кто причинил тебе зло, и заберу…

— Нет, — девушка бросила нож, перешагнула босыми ногами труп, остановилась на расстоянии двух вытянутых рук от разведчика. — Я знаю, что одной смерти тебе будет мало. Я покажу тебе дорогу, но ты заменишь мне жениха.

В любой другой ситуации Арахон воспринял бы такое предложение со смехом и, скорее всего, согласием, сопровождающимся попыткой обмануть женщину, которая рано или поздно потеряет бдительность, но сейчас перед ним была не аданет или Эльдиэ, а морготова тварь, поэтому мужчина опешил. В голове промелькнули сразу все возможные развития событий, на какие хватило фантазии: любовные игры с чудовищем смертельны для человека, от такого союза родится что-то пострашнее Моргота, а если соратники узнают… К тому же монстрица была исключительно непривлекательна: низкорослая, бледная, с непропорционально большой головой и тощими руками.

— Я тебе не нравлюсь? — спросила тварь, поняв корень проблемы.

И начала меняться. Вытянувшись в росте почти вровень с Арахоном, девушка обрела эльфийскую внешность, отличаясь лишь неестественной белизной кожи и полностью чёрными глазами.

— Заменишь мне жениха — узнаешь секретную тропу, — сказал преобразившийся голос. Теперь он звучал маняще-женственно. — Здесь, — красавица огляделась, — нужно держаться вместе с теми, кто готов помочь. Протяни мне ладонь.

Воин медлил. Проницательная тварь устранила главный барьер между собой и человеком, выбрав самую привлекательную для Арахона внешность, но верить этому существу разведчик не мог. Чувствуя себя в ловушке, не в состоянии полноценно думать, адан пытался понять, как лучше поступить, но монстрице надоело ждать, и усилившиеся чары лишили человека способности дышать полной грудью.

— Тряпичный город спит в объятиях зимы, — затрепетала песня внутри головы, давя на глаза и уши, смазывая и так с трудом различимый во тьме пейзаж, — в снегу увязли очертания и звуки.

Сказать и сделать ничего не можем мы,

В холодном коконе немеют рты и руки.

В тряпичном городе нельзя разжечь огонь.

Одной искры довольно, чтобы вспыхнуть стенам.

Огнеопасно быть собой!

Арахон ощутил обессилевающее принятие судьбы: зачем бороться, когда противник превосходит в мощи тысячекратно? Слова монстрицы заставили вспомнить вынужденную женитьбу и необходимость бесконечно притворяться, чтобы не разгневать свирепого безумца Брегора.

— Огнеопасно быть собой в тряпичном городе.

Но протяни мне ладонь, протяни мне ладонь!

Нам нужно стать немного ближе, чтоб согреться.

В краю кромешной мерзлоты остался нам один огонь,

Что пламенеет в сердце.

Здесь всё фальшивое снаружи и внутри,

И солнца свет не согревает, а лишь слепит.

За красотой далёких радужных картин

Лишь одиночество зверей в тряпичной клетке.

Но если можешь, то покинь тряпичный дом,

Шагни на встречу мне сквозь холод, снег и вьюгу.

По одиночке мы умрём, по одиночке мы умрём,

Но вместе выживем!

Лишь протяни мне ладонь, протяни мне ладонь!

Нам нужно стать немного ближе, чтобы выжить.

В краю кромешной мерзлоты остался нам один огонь,

Что пламенеет в сердце тех, кто ещё дышит.

Уже не тощие женские руки нежно обняли воина за шею, и сопротивляться адан не смог. Казалось, будто тварь проникла внутрь его тела, дышит его легкими, сдавливает внутренности, отодвигает с места сердце. Тупая боль под кожей и неприятно натянувшиеся жилы почему-то не помешали возбуждению, пальцы морготовой твари пробрались в штаны.

— Я сдержу обещание, — последнее, что услышал Арахон перед падением во тьму.

Как только плоть человека и чудовища слились в одно, ощущение небывалого наслаждения практически лишило сознания, словно отделяя душу от тела. Не в силах даже закричать, адан судорожно хватал ртом воздух, мечась, будто в агонии, поэтому почти не почувствовал становящийся всё более болезненным укус острых тонких зубов на своей шее.

***

— Это… ещё что?! — Барах указал вперёд сквозь пелену снега.

С трудом пройдя по следам соратника до начала метели, двое воинов ожидали увидеть многое, но только не то, что предстало перед глазами.

Арахон лежал полураздетый на мёрзлой земле, и было ясно — спасать друга поздно. Рядом сидела на коленях черноволосая девушка в одном лёгком платье и гладила припорошенные снегом светлые пряди мёртвого воина.

Не сговариваясь, дор-ломинские разведчики схватились за дротики, метнули в морготову тварь, но она вдруг подпрыгнула, увернулась от одного острия, поймала другое в кулак. Подъём над землёй замедлился, и перед воинами на месте девушки появилась огромная летучая мышь.

— Я хочу поиграть, — пискнула она. — кидайте ещё.

Увидев, что оба мужчины готовы принять бой, монстрица хихикнула:

— Ваш друг заплатил жизнью за мою откровенность. Мы обменялись: он мне — подарок, я вам — информацию о том, где засели орки. Вы же ищите нечто важное, так? Мне нетрудно рассказать, где это, и я даже не стану предательницей в глазах моего Владыки. А знаете, почему? Потому что вам всё равно его не победить.

***

Выслушав показавшийся крайне странным рассказ соратников, Хадор вышел из укрытия, чтобы подумать в одиночестве. Верить морготовой твари нельзя — это очевидно, но с другой стороны, если она указала путь в некое орочье поселение, там можно взять пленных. Как же лучше поступить? Идти самим или ждать подкрепления? Разумнее отправить беорингов вперёд, но воины Дор-Ломина не оценят такой заботы. Нет, надо идти самим.

Пусть это будет разведка боем.

Примечание к части Песня "Картонный город" гр. Felidae