Свет проклятых звёзд

Единая несуществующая мощь

— Это возвращение домой, Аклариквет, — как-то совсем не радостно произнёс король Нолофинвэ, — мы должны идти с гордо поднятой головой и развевающимися знамёнами. И с песнями. Пойдём днём. Коли над землями, где живут эти твари, всегда нависает мрак, они не любят свет даже больше, чем мы. Необходимо миновать расположение войска Моргота до заката, поэтому начнём путь с первыми лучами.

Нолдоран вдруг замолчал, губы задрожали. Менестрель незаметно осмотрелся: среди предрассветного сумрака, холодного и звёздного, суетились эльфы, всюду звучали речи, но не восторженные: Нолдор старались не показывать страха перед стерегущим берег врагом, только скрыть его удавалось не всем. Нолофинвэ вдруг сорвался с места и быстрым шагом направился к сияющим золотом зелёным знамёнам.

***

Королева Артанис видела, что дядя идёт в её сторону, за его спиной клубится волокнами истлевшей пряжи мрак, а над головой блистает венец из звёзд. Чёрный и белый цвета пейзажа контрастировали с синим шёлком, серебром и сапфирами, и сестра Финдарато снова сбросила капюшон: у неё своя корона, и прекраснее ничего быть не может.

— Будь моей леди, Нэрвэн, — учтиво поклонился Нолофинвэ, подходя к племяннице и протягивая руку. — Сойдём на берег вместе. Видя нас единым народом, враг обязательно устрашится нашей совместной мощи. За твоей красотой и моим величием не будет заметно измождённого ослабленного войска и скорбной печати на лицах подданных.

— Твоя злая ирония неуместна, дядя, — прищурилась Артанис. — Я могу счесть подобные речи прикрытием для малодушия.

— Сойдём на берег вместе, — повторил Нолофинвэ. — Что будет после — решим. Но враг…

— Да, продемонстрируем ему нашу совместную несуществующую мощь.

Племянница и дядя посмотрели друг на друга. Без почтения и уважения. Без теплоты и доверия. Но ладонь королевы изящно легла в руку короля, и с первыми лучами рассвета, окрасившего небо в нежно-сиреневый, два народа Нолдор, высоко подняв знамёна, двинулись на покрытый льдом берег Средиземья.

***

— Это разве армия? — спросил собратьев Балрог, смотря на идущих по берегу Нолдор. — Больше похоже на заблудившихся во льдах олухов: лошадей, волков, коров нет, немногочисленные вещи на себе тащат, собак — раз-два и обчёлся, ни ручных птиц, ни мышей. Детей нет, но слишком много женщин, которые совсем не похожи на воинов, а тащить с собой такое количество рабынь — тупо. Мужчины тоже явно не бойцы.

— Предложим им покровительство Владыки, — отозвался его соратник, стегавший огненным бичом скалу, оставляя на камне глубокие борозды, — только сначала запугаем, пусть поймут, какие они ничтожные слабаки! То, что они называют силой, ничто, по сравнению с нашей мощью!

Приложив раскрытую ладонь к камню, воин довольно ухмыльнулся, и когда убрал руку, залюбовался на отпечаток в прочнейшей породе, оставшийся после прикосновения.

— Смотрите, морды перекошенные! — обратился к своему отряду один из смотрителей Приморской шахты, которого послали воевать за неимением лучшего командира на западном побережье. — Им приходится волочить сани с ранеными на своём горбу! О! Ну обделаться крýгом на полёт болта! А вот и лошадь! Даже две! Ну сдохнуть на месте! Эй, вы! — закричал орк, забравшись на камни в узком проходе между скалами и спустив все надетые для тепла штаны, чтобы продемонстрировать эльфам своё главное богатство. — Я завалю ваших жён, дочерей, сестёр и матерей, а потом и вас самих! И мне этого не хватит! Слышали?!

Огненная плеть в одно мгновение обмоталась вокруг ног расхрабрившегося бойца и, обжигая и калеча, сбросила орка на лёд.

— Тупой скот, — прошипел залитыми водой углями Балрог. — Передавил бы их всех!

Но вдруг прислушался. Что это? Эльфы решили защитить себя чарами?

Что ж… Разведка становится интереснее и интереснее.

***

Страх сковывал сердца ледяными цепями, заставляя в ужасе смотреть в сторону прибрежных скал. Разведчики сообщили, что охраняющие вражескую территорию войска немногочисленны, однако все понимали, что даже небольшая армия способна нанести колоссальный урон прошедшим Хэлкараксэ Нолдор.

Зная, что должен делать, Аклариквет подал знак своим артистам. Племянницы менестреля с радостью хлопнули в ладоши: девушки давно ждали, когда можно будет начать развлекать уставших и измотанных угрозой нападения эльфов.

— Я коварный! Я ужасный! Йо-хо-хо-хо-хо!

Я такой злодей прекрасный! Йо-хо-хо-хо-хо!

Песню из спектакля сразу же подхватили, и страх разжал когти.

— Нагажу всем-всем-всем!

Облаю всех-всех-всех!

И ждёт меня огромный…

Шуточно запугивая эльфов, помогая с вещами и весело смеясь, племянницы Аклариквета в основном исполняли партии для Нолдор Третьего Дома, в то время как обычно игравший в спектаклях роли Валар менестрель шёл ближе к королю Нолофинвэ и как бы для себя напевал совсем другое.

— Королевство ты построил на чужой беде!

Ты — слепой глупец,

И твой конец

Тебе пророчит небо!

Артанис, величаво ступая рядом с дядей, улыбнулась. Очень язвительно. С превосходством:

— Как двусмысленно звучат строки. Они… Про Моргота? Про Феанаро? Или про великого нолдорана Нолофинвэ?

Король недолго помолчал, потом серьёзно посмотрел в глаза племянницы:

— Наши знамёна, королева, на одной высоте.

— Это ненадолго, дядя.

— Уверен, что да.

Светило Анар поднялось выше, его лучи больше не утопали в чёрном мраке. Стало чуть теплее, и эльфы, закрывая лица от слепящего света, запели громче и веселее.

— Твой выход, менестрель, — негромко сказал Нолофинвэ Аклариквету, и тот согласно кивнул: воистину, сейчас самое время для волшебства.

***

Финдарато сразу почувствовал знакомую магию.

«Только попробуй спеть про меня! — с неожиданной для себя самого злобой подумал король, уже не замечая рядом с собой ни верных воинов, ни усталых подданных. — Ты мне за всё ответишь!»

Сейчас сын валинорского владыки уже не думал о сестре, которая сошла на берег Средиземья за руку с соперником за власть, не вспоминал о сыне, который… Где он, кстати? Неважно. Даже Турукано, мрачной молчаливой тенью следовавший за отцом и то и дело обречённо смотрящий в сторону кромки воды, ничуть не трогал сердце Финдарато. В душе, наполненной желанием отыграться, не осталось места состраданию.

— Война гонит ветер ужаса, пепел веков и дней, — зазвучало пение, и от ненавистного голоса молодого короля передёрнуло. — Судьба вещей птицей кружится над головой моей.

Время, как змей, вьётся вокруг себя.

В Книге Смертей будет глава моя.

Дух оставил плоть, но покоя нет!

Я хочу сберечь заповедный свет!

Я Хранитель Свеч

На границе Тьмы!

Свет ковал мой меч

Для своей войны.

Меченый Злом!

Мёртвым огнём

Лоб твой горит — ты не скроешь клейма.

Меченый Злом!

В сердце пустом

Спрятался страх — тени сводят с ума.

Тучи крестом,

Ветер как стон,

Сила моя не растрачена мной!

Шёпот, как гром,

Меченый Злом!

Слышишь меня? Я иду за тобой!

«Иди, да не дойдёшь», — закипая гневом, который долгие годы не находил выхода, Финдарато тихо запел, но магию применил в полную силу:

— Мой путь дождём размыт.

Я потерян и разбит,

Вдоль рваных ран души моей вода струится…

Сколько так бродить?

Теплом пытаться растопить

Боль былых надежд под коркой льда.

Много лет назад совсем ещё юный и хмельной принц не слышал, как Аклариквет пел эту песню, не давая эльфам пасть духом, когда на Валинор пала тьма, но каждый, кто присутствовал на том Празднике Урожая, хоть однажды её вспоминал, ведь это был, пожалуй, единственный раз, когда менестрель короля Нолофинвэ оказался искренним. Песню о дожде знали все.

— Оставь меня,

Я боль вкусил сполна.

Сумею ли я любовь к тебе забыть?

«Получай!» — мысленно торжествовал Финдарато, видя, как Аклариквет, бледнея, отдал замолкающую арфу помощнику, чтобы тот продолжал исполнять его музыку.

— Воспоминания мои ещё живые

Дарят мне покой,

Ласкают прошлым разум мой.

В будущем тебя со мною нет…

Менестрель устоял на ногах, хотя сын Арафинвэ был уверен, что головокружение лишает равновесия, а магия сдавливает горло, мешая дышать. Осталось сделать главное.

«Ещё раз осмелишься петь про меня, убью!» — мысленная угроза нанесла удар, и Аклариквет, поддерживаемый кем-то из своих певцов, схватился за грудь. Довольный собой Финдарато, абсолютно уверенный, что через мгновение пожалеет о содеянном, наслаждался кратким мигом, пока не проснулась совесть. И, проходя мимо чёрных скал, Нолдо обернулся к прячущимся врагам и очень красноречиво показал рукой, как перережет всей армии Моргота горло.

«Им, наверно, смешно, — подумал Финдарато, — но зато мне хорошо. Или… Да, уже не хорошо. Ох уж эта совесть…»

Примечание к части Песни:

"Меченый злом" Арии и "Вечный дождь" гр. "Дыхание пустоты"