Только не к Морьо

Она уткнулась лицом в подушку, изящно изогнув спину, опираясь на колени и маняще покачивая бедрами. Конечно, муж не устоит и поддастся влечению плоти. Возможно, будет нежен или страстен. Или резок и властен. Будет брать свой трофей снова и снова, до полной потери сил. А потом заснёт. Главное, чтобы он не захотел видеть её лицо…

Ведь оно заплакано…

Как объяснить, почему?

Поэтому пусть бедра не подведут. Пусть их будет достаточно для удовольствия.

***

Иримэль чувствовала на себе горячие руки мужа, его тонкое сильное тело, к которому прижата ее спина. Тэлуфинвэ спал, но объятия такие крепкие, что эльфийка чувствовала, как бьётся сердце супруга, ощущала кожей на шее его ровное дыхание. И всему этому суждено прекратиться… Остановится сердце, оборвется дыхание, тело станет холодным и твердым… Иримэль больше никогда не услышит его голос…

Это разве плохо?.. Нет… Но это больно. Нолдо из рода Феанаро Куруфинвэ, младший из его сыновей, с прекрасными красновато-медными волосами, падающими волной ниже лопаток, и… Нет, не с добрым сердцем. Он убийца и тюремщик. Он мятежник и сын мятежника! И о нем не должно остаться даже памяти!..

Сколько уже воды в трюме?! Не пора ли убегать? Без него… Оставив его… Погибать?..

Стук в дверь оглушил. Нет, в нее не стучали. В нее долбили и кричали.

Тэлуфинвэ открыл глаза и резко сел на постели. Его руки больше не держали Иримэль, и ей вдруг стало очень одиноко. Она понимала, что случилось: заговор раскрылся, теперь…

Надо постараться выгородить себя!

— Что случилось, любимый? — глаза наполнились ужасом.

— Ты знаешь, что случилось! — в открывшейся двери появился капитан корабля. Тэлеро. — Мы все должны покинуть корабль, как можно скорее! А потом пусть наш король Феанаро Куруфинвэ вершит суд. Уходите! В трюме уже полно воды.

Тэлуфинвэ, натягивая штаны, обернулся на супругу. Его серые глаза смотрели очень печально. С пониманием. Без надежды.

Иримэль, натянув одеяло до глаз, задрожала всем телом.

— Не убивай меня! — пролепетала она. — Пожалуйста! Я ничего не знала! Правда! Я тебя люблю! И… Я ношу нашего ребенка!

***

— Она сейчас что угодно скажет! — крикнул со злостью кто-то в дверях, и, судя по акценту, тоже Тэлеро.

— Мы не уйдём с корабля, — очень спокойно произнес Тэлуфинвэ, нежно тронув щёку жены, — никто не уйдёт. Быстро в трюм! Вычерпываем воду! Заделываем пробоины! Их много?

— Неизвестно, — ответил капитан.

— Заделываем! У нас слишком много груза, мы не можем его потерять! Подайте сигнал остальным кораблям, может, удастся отдать часть запасов.

— Как прикажешь, господин Феанарион!

Иримэль плакала, зажмурившись, и горячая ладонь снова коснулась ее щеки, стирая слёзы. А потом все ушли и не заперли дверь. Но куда теперь бежать?

Эльфийка закуталась в одеяло, словно в кокон. Как же она хотела, чтобы ее слова про беременность оказались правдой! Не станет же супруг серьёзно наказывать жену, у которой под сердцем его дитя. По крайней мере, в это очень хотелось верить.

***

Дверь в трюм оказалась выломана, видимо, заговорщики заколотили ее, когда пробили дно.

Воды действительно набралось уже немало: некоторым эльфам она доходила до середины бедра, но для огромного корабля это пока ещё было не фатально. Команда и экипаж разделились: часть занялись вычерпыванием, выстроившись в ряд и передавая ведра, котлы и другие пригодившиеся ёмкости, остальные искали пробоины. В темноте. В основном на ощупь.

Вода прибывала быстро, скорость заполнения трюма была больше, чем скорость ее откачки, и лишь найденные и заделанные первые несколько дыр изменили ситуацию. Но эльфы уставали, а вода — нет.

***

Сигнал бедствия услышали на четырех ближайших судах, но корабль Асталиона оказался ближе всех к отставшим, потому что был самый гружёный и шел медленнее. Приказав разворачиваться, чтобы при необходимости принять на борт эльфов и содержимое трюмов, друг Нельяфинвэ с десятком помощников сел в лодку и поспешил к терпящему бедствие кораблю.

Даже издалека было видно, как по палубе бегают с ведрами и досками, а у кормы стояла группа из двух десятков эльфов, часть которой была вооружена мечами и держала их наготове.

Тэлуфинвэ, мокрый и запыхавшийся, выбежал навстречу Асталиону, когда тот поднялся на корабль. Феаноринг улыбался, но его глаза были печальными. Не встревоженными или злыми, как того ожидал пришедший помогать собрат.

— Спасибо тебе! — выпалил Тэльво. — Воды ещё много, дыры заделываем, но доски не держатся. Нам очень нужна помощь!

Потащив Асталиона в трюм и сунув ему в руки ведро, Тэлуфинвэ продолжил говорить:

— Капитан заметил, что убрали часть парусов, спросил, и ему рассказали, что трюм пробит, что Тэлери уплывут, потопив врагов, только ещё не всех предупредили… — Феаноринг с горечью поморщился. — Я дурак, Асталион. И мне просто повезло, что не все Тэлери одинаковые.

— Что будешь делать с заговорщиками?

Мимо пробегали эльфы с грузового корабля с полными и пустыми вёдрами, поскальзывались на мокрых досках. Тэлуфинвэ, зачерпывая воду, посмотрел на Асталиона. Печально и спокойно.

— Они хотели уйти, и я их отпущу. Дам в дорогу немного запасов… Дальше сами разберутся.

— Твоё право, — пожал плечами Асталион.

«Именно, — подумал Тэльво, уже с трудом поднимая и передавая полное ведро одеревеневшими руками, принимая пустое. — Моё право не отдавать этих эльфов в руки моего отца и братьев. Особенно — Морьо».

— Пожалуй, — тихо произнес Феаноринг, — этим и займусь. Вода уже не прибывает, уровень сильно снизился, без меня справитесь. Спасибо тебе, Асталион. Ты даже не представляешь, насколько я тебе благодарен.

***

Так и не встав с постели, прячась под одеялом, будто решив, что ткань способна защитить от любой беды, Иримэль чувствовала себя, словно опять на захваченном маяке. Только тогда все было проще: эльфийка оказалась заложницей, и от неё никто ничего не ждал и не требовал. Жизнь Иримэль тогда зависела лишь от её умения сидеть тихо, не высовываться, а ещё от траектории полёта случайной стрелы. А теперь… Да, конечно, можно повторить уже сказанные слова, будто ничего не знала, но могут найтись свидетели ее ночной беседы с одним из заговорщиков.

Да, выход один: лгать до последнего, кричать о любви и беременности, и тогда, возможно, её не станут наказывать. О том, какая участь ждёт «предателей», было слишком страшно думать.

***

Дверь открылась бесшумно, ведь не была заперта, но для Иримэль, с ужасом ожидавшей, что кто-то войдёт, даже лёгкие шаги через порог показались оглушительным грохотом. Эльфийка замерла, затаилась, задержала дыхание и слушала.

Он вошёл один и, похоже, за дверью никто не остался. Это хорошо? Пожалуй, да…

Слегка подтянув одеяло, Иримэль оголила ступню, пошевелила пальцами, зная, что Тэльво заметит.

Шагов больше слышно не было, и эльфийка, выдержав паузу, оголила ногу до колена. Потом до бедра. Иримэль кожей ощущала, как сильно желание её мужа прикоснуться к супруге, напряжение заставляло воздух звенеть и вибрировать.

Безмолвие длилось бесконечно долго, а потом прозвучали слова:

— Собирайся, Иримэль. Тебе пора.

Эльфийка вздрогнула и снова спряталась под одеяло, хоть и понимала, это бесполезно.

— Пойдём, Иримэль. Тебя уже ждут.

— Нет, — отозвалась она. — Я не пойду. Я люблю тебя, я ни о чём не знала.

— А если… — Тэльво молчал недолго, но его дыхание было сбивчивым и выдало боль. — Если я скажу, что просто отпускаю всех вас, как вы и хотели? Ты уплывешь со своими собратьями. Поверь, так будет лучше, неважно, виновна ты или нет.

Иримэль опустила одеяло до подбородка, встретилась взглядом с супругом. Он не врал, она видела.

Молча встав с постели, эльфийка начала натягивать платье, и это было почему-то очень сложно. Иримэль думала и никак не могла решить, что хуже: оказаться с собратьями на крошечной лодчонке в открытом море или остаться на корабле среди родни мужа. И так и так равносильно смерти. Где же больше шансов выжить?

Загрузка...