Советская поэзия. Том второй

А миру — что, на самом деле,

Большой иль малый дан мне срок?!

Для плеч его я не тяжеле,

Чем ветром сброшенный листок.

Но жизнь моя травинки стержнем

В свой час земную твердь пробьет,

Зазеленеет в шуме вешнем,

С осенним шумом — отойдет.

Не по приметным звездам небосклона —

Свой путь искали мы руками по земле,

Колени в кровь разбив о пни в кромешной мгле, —

Так бьются льдины в пору ледохода.

Ни мужество, ни воля не иссякли.

Вам камни и трава расскажут — верьте им!

Мы путь назад найдем по памяткам своим —

В залог мы оставляли крови капли.

И вновь друзья

Во тьму бесстрастно

Уходят, покидая нас…

Там тишь трубит в свой рог безгласный

И времени костер погас.

Что в то утро знали мы, что знали,

Кроме собственных имен звучанья,

Кроме блеска солнца на ресницах

Да еще колосьев трепетанья?

Что в то утро знали мы, что знали,

Кроме зова райского из сада

Вечности, беспечно почивавшей

Возле врат разбуженного ада?…

Помедли, день, — постой, не торопись…

На замки облаков нейди войною,

Их небо возводило тишиною,

Их синевою застеклила высь.

А я еще не выплатил оброк,

Меня к земле пригнут заботы снова,

За мной еще — пророческое слово,

Которое я миру не изрек.

С тобою, Время, шел я наравне.

С тобою был в жестокой крутоверти,

С тобой считал в зловещей тишине

Всех тех, кто по сердцу пришелся смерти.

Чуть из огня — и снова в бой крутой,

Из боя — в пекло, в полымя со всеми…

Так что ж ты мне простить не можешь, Время,

Что не всегда я веселюсь с тобой?!

Благословен зеленый замок ваш,

Где заросли травы и повилики

И где цветы звенят и льют из чаш

Росу на бледно-розовые блики

Ущербного светила,

что давно

(Назло земле) в свою игру играет

И — словно умирая —

замирает,

И человечеству тогда темно

В тиши…

А я благословляю вас —

Смежите веки, выпейте прохлады

И знайте: счастья большего не надо,

Чем с солнцем встретиться в рассветный час!

И — мелочь… Мой каприз, мужской, последний:

Когда вы смотрите — в преддверье сна, —

Как желтым обручем скользит луна

По крыше затуманенной соседней,

Пускай поэт пред вами промелькнет.

Шагает он сейчас под пылью звездной,

Тот пеший, безоружный Дон-Кихот,

И любит вас,

не ведая, что поздно…

Твой суд неправедный приемлю,

Как серой осени приход.

В боях за небо и за землю

Не обескровлен Дон-Кихот,

Не стал безвольным, равнодушным

И твердый шаг не потерял…

………………

Но ветер,

мельницы разрушив,

Победу у меня украл.

В мальчишеском имени — Иче —

Колючий полет сквозняка,

Принесшего издалека

Чужой, стародавний обычай.

Я жил — и оно отошло…

Но в осень, дрожа от озноба,

Твержу его снова и снова,

Как строчку —

забвенью назло.

О, если б не было ни в чем обмана

И белой не казалась чернота!

Живет в душе заветная мечта,

Трепещет в каждой строчке постоянно.

Мой голос — он не громыхал, как медь…

Быть может,

люди,

я не понят вами?

Когда-нибудь и вы, устав греметь,

Начнете клясться тихими словами.

Над белым полем крыши

на рассвете,

Как тонкий колос, первый луч возник.

Величия полны мгновенья эти —

Являет солнце миру ясный лик!

Светило смотрит людям прямо в очи,

Как будто каждый — первенец земли:

Не проглядите, как на грани ночи,

Не потускнев, исчезну я вдали.