Советская поэзия. Том второй

Я представляю это так:

лет сто тому назад

Под всадником споткнулся конь, подкова зазвенела,

И пыль взлетела, и, дрожа, взглянул во тьму бурят:

В полночной тьме сосна пред ним какая-то синела.

Сосна?… Наверно, неспроста споткнулся вороной.

И ворон неспроста, видать, кричал во мраке.

И всадник вытащил тогда сосуд берестяной

И ровно на десять сторон плеснул хмельной араки.

Еще с рожденья знал степняк, что духов гнев жесток,

Что если вдруг споткнулся конь —

того и жди прорухи…

Он привязал к ветвям сосны поярче лоскуток,

Чтоб подобрели наконец разгневанные духи.

С тех пор прославилась сосна

как темных сил жилье.

И, одинокая, она жила в степи сожженной.

И всяк поярче лоскуток цеплял к ветвям ее,

И каждый голову склонял пред нею униженно.

А дождь хлестал, и сыпал снег, и наползал туман,

И у соснового ствола,

вертлявый, словно дьявол,

В тарелки медные гремел и бушевал шаман,

И сам грозил, и сам рядил, и сам судил и правил.

А годы плыли, как орлы, неслыханным грозя,

Сосна дремала,

на веку перевидав немало.

И вдруг ударила гроза под самые глаза,

Полуистлевшую давно повязку с глаз сорвала.

И пулемет стучал в степи,

нетерпеливый, злой.

И пена падала плашмя, с боков коней слетая,

И знамя красное взвилось над древнею землей,

А славы каппелевской дым в суровом небе таял.

И вот, роняя лоскутки, как перья из крыла,

Сосна стояла, накренясь, как древний черный ворон,

Тарелка медная, упав, к ногам ее легла,

А мимо новый день шагал,

как победивший воин.

Все меньше шло к сосне людей

по тропкам завитым,

Уже осталась в ней нужда немногим старцам ветхим.

Нелепой сказкою она казалась молодым,

Нелепой, словно лоскутки,

привязанные к веткам.

И вот однажды странный гул глухую степь потряс,

А это плыли трактора,

и это означало,

Что старой жизни в той степи последний пробил час,

Что гулкий говор тракторов —

иной поры начало.

Устало рухнула сосна, и встала пыль стеной,

И степь вздохнула глубоко, и степь помолодела…

И я пришел сюда опять.

И вот передо мной —

Пшеницы золотой прибой.

И нет ему предела…