Советская поэзия. Том второй

С казахского нелегок перевод…

Но в нем самой эпохи назначенье.

С казахского нелегок перевод…

Но он рождает мысли и горенье.

Любуйся, мир, бездонностью слезы!

Какой другой язык постигнет это?

Простор наш дал Баян и дал Козы

Задолго до Ромео и Джульетты.

Простые предки, песнями горя,

Овец отары торопили в дали.

В груди носили синие моря

И жажду из наперстка утоляли.

А гении в минувшие века

Не видели, как шло богатство прахом.

Казахского не знали языка,

А значит, и самой души казаха.

Нам всюду внемлют ныне

Млад и стар,

Хоть край наш для поэзии не тесен.

Тревожат высь Абай^{141}, Джамбул, Мухтар^{142}

Созвездьями над родниками песен.

С казахского нелегок перевод…

Но смог и он на знаниях сказаться.

С казахского нелегок перевод…

Но есть казах, и есть язык казахский!

Да, есть язык — горам подобен он,

Цветам, и солнцу, и небесной сини.

Вам, языки друзей, земной поклон —

За перевод с казахского спасибо.

Прославить имя друга я готов:

Ведь два поэта, правды не нарушив,

Звучат как доноры прекрасных слов,

Мешая с кровью кровь, с душою душу.

О русский наш язык!

Живи в веках:

Как сад — плоды, ты щедро даришь славу.

Теперь звучат на многих языках

Прозренья наших песен величавых.

Ты — океан, не знающий оков,

Готовый с другом поделиться тайной.

И, внемля шуму мелких ручейков,

Я от стыда сгораю не случайно.

Ты выгоды не ищешь хмурым днем,

Не видишь в криках о себе резона.

Ты чтишь язык — пусть говорят на нем

Хоть тысяча людей, хоть миллионы.

Ты сам не языком ли Октября

Проник в надежды, в знания и в дали?

Не будь тебя, по правде говоря,

Мои б стихи над степью лишь звучали.

С казахского нелегок перевод…

Но верит гордость языку-батыру!

С казахского нелегок перевод…

Но есть и нам о чем поведать миру!

Плоды раздумий — дети всех живых.

И я стихи, исполненные света,

С других — перевожу на свой язык,

На мой, казахский, на язык поэтов.

Я, друзья, на досуге и в честной работе,

Как влюбленный, счастливых часов не таю:

Все мне кажется, я не из клеточек плоти,

А из клеточек долга теперь состою.

Я в долгу перед Евой, Адамом, планетой,

Перед плеском воды и дыханьем огня.

Перед высью и глубью, зимою и летом,

Перед соком эпохи, вспоившим меня.

Я в долгу перед солнцем, цветами и небом,

Перед полднем и ночью, зовущей ко сну.

Долг кумысу, и соли, и черному хлебу —

Как, друзья, и когда этот долг я верну?

Все, что светлого есть у меня и со мною,

Я другим отдаю и судьбу не корю.

Но какою же будет оплачен ценою

Долг народа и долг моему Октябрю!

Новый миг начинается в новой заботе,

Предвещая и правду, и долг, и борьбу.

Если скажет мне время:

«С тобой мы в расчете!» —

Я верну ему жизнь, обрывая судьбу.

День за днем убывают года постепенно.

Увядая, отходят цветы в забытье.

И звучит во мне,

Кровь разгоняя по венам,

Голос долга, как гулкое сердце мое.

Ты не у горной ли реки

Берешь характер одичало?

Твои глаза — что огоньки,

Во тьме горящие ночами.

В себе и молнию сведя,

И гром над нашей стороною,

Ты — плодородие дождя,

К земле спешащего весною.

Таишь ты в тихие часы

Сердец разбуженных волненье

И шелка девичьей косы

Тревожное прикосновенье.

Ты счастьем проникаешь в грудь.

Как смерть, слепишь слезой горячей.

Но чтоб зарнице полыхнуть,

Должны столкнуться туча с тучей.

Печали, радости, тоска

Должны излиться откровеньем,

Чтоб стихотворная строка

Вдруг забурлила вдохновеньем.

Ты в сложном мире — как боец,

Возвышенность дарящий веку.

Не от горящих ли сердец

Огонь достался человеку?…

Колдунья ты моя,

Мой врач и сладость меда,

И воздух мой,

И яд, разящий наповал!..

Рыдать или шутить я должен в эти годы,

С успехом одолев опасный перевал?

Все юные сердца в одном порыве слиты,

Тая в себе и страсть,

И чувств орлиный взлет.

Где благородство душ,

Там рыцарю-джигиту

Красавица и жизнь, как сердце, отдает.

Верность клятве и руки, сплетенные туго,

Для казахов священны.

Недаром у нас Не хулили жених и невеста

Друг друга,

Даже если размолвка случалась подчас.

Верность клятве и руки, сплетенные туго,

Были святы.

Не зря оскорбленье и страсть

Лишь законами чести судили

Друг друга,

Почитая любовь, словно высшую власть.