Советская поэзия. Том второй

Я слышал однажды в бурятской степи

песню не песню, стихи не стихи.

Тихо качаясь на черном коне,

старый бурят напевал мне:

— Этой земли высока трава,

над этой травой высока синева

Но ты, мой друг,

не забудь одного:

народ — он вечно превыше всего!

Я столько уже по земле хожу.

Весь мир обойти я готов!

Какие мысли — узнать я хочу —

скрыты в головках цветов.

Мелодии листьев и птичьи песни

звучат и владеют мной,

и пьяный я от запаха ая-ганга —

травы хмельной.

— А можно ли вечно жить? — я спросил

старика настойчиво и тревожно.

Старец трубку свою погасил

и тихо ответил: — Можно…

Запомни, парень, советы мои —

добром отвечай на добро земли.

И станешь жить, как советую я, —

не будет жизнь быстротечна.

Тело твое не запросит земля,

и будешь ты жить вечно…

Камушек в речку кидаю…

Она

звенит, твои ноги целуя.

Речка искусно, словно струна,

натянута вдоль Шибертуя.

Зайди в эту ясную воду босая,

на волны ее цветы бросая,

и спой… Пусть песенки этой слова

плывут, как плывут цветы и трава,

мимо лесов и мимо скал,

мимо степей, среди гор зажатых,

в Хилок, в Селенгу, а потом в Байкал,

где скрыта душа бурята.

Тайге, где сплетенья легенд и ветвей,

полям, где владенья перепела,

каждое слово песни твоей

речкою будет передано.

Да, музыкальные реки у нас!

Давайте споем же прямо сейчас,

чтоб слышалась песня издалека,

звонкая, словно эта река!